|
В гробнице Туту, например, можно прочитать такие слова: Всякий ненавистный (попадет) на плаху… он подпадает мечу, огонь пожирает [его] плоть… Обращает он (Эхнатон) мощь свою против тех, кто игнорирует учение его, милости свои – к тем, кто знает его. В письме Абимилки, царя Тира (из амарнского архива), содержатся эпитеты фараона, которые, возможно, являются дословным переводом из египетского источника: …дающий жизнь посредством своего дыхания, сокращающий ее своею властью. В тексте бухенской стелы о нубийском походе сообщается, что фараон велел предать пленников мучительной казни – посадить на кол. При жизни Эхнатона были изуродованы гробницы его собственных, попавших в немилость чиновников – например, Саха и Пареннефера. Жак пренебрегает мнением известного египтолога Д. Редфорда, который писал, что фараон заставлял своих подданных стоять во время долгих церемоний под открытым небом, на жаре. По его мнению, вельможи в случае крайней нужды могли укрыться под балдахинами. Но стоящими под балдахином мы видим только царя и Нефертити. А как быть с изображениями из гробницы начальника полиции Маху, где один из самых влиятельных вельмож государства – визирь – бежит по дороге перед скачущими лошадьми фараона?
Что касается того, что подданным Эхнатона ничто не мешало верить в прежних богов, то не могу не процитировать двух гимнов Амону, в которых Я. Ассман видит прямой намек на события эпохи Амарны. Первый из них был записан в период расцвета атонизма жрецом Амона – в потаенном месте, в гробнице более старой эпохи: Мое сердце тоскует по (возможности) видеть тебя, о владыка персеевых деревьев, когда шею твою украшают венками из цветов! Ты даруешь насыщение без вкушения пищи, опьянение без пития. Мое сердце стремится увидеть тебя, о радость моего сердца, Амун, борец за сироту! Ты – отец того, кто лишился матери, супруг вдовы. О, сколь сладостно произносить твое имя: оно – как вкус жизни, как одежда для нагого, как аромат цветущей ветви во время летней жары (…), как глоток воздуха для того, кто побывал в темнице. Обратись к нам вновь, о владыка полноты времени! Ты был здесь, когда еще ничего не возникло, и ты будешь здесь, когда «им» (по интерпретации Ассмана – приверженцам Эхнатона) придет конец… Следует обратить внимание на то, что, называя Амона «отцом» сироты, автор гимна присваивает ему прерогативу амарнского царя, который считался «отцом и матерью» всех людей; называя же Амона «владыкой полноты времени», присваивает ему качество Атона. То есть речь здесь идет не просто о почитании Амона наряду с Атоном, а именно о противопоставлении культа Амона культу Атона и царя. Противопоставление двух вероисповеданий подразумевается и во втором гимне, возможно написанном вскоре после смерти Эхнатона: Сохранилась, наконец, и надпись фараона Эйе, в которой он прямо заявляет: Я удалил зло. Каждый теперь может молиться своему богу (пещерный храм в эс-Саламуни). Наименее удачно, на мой взгляд, в книге описана именно религиозная реформа Эхнатона. Прочитав работу Кристиана Жака, читатель в принципе не может узнать правду об атонизме – потому, что автор почти ничего не сообщает о египетской религии более ранних периодов. Суть дела заключается в том, что по верованиям египтян Бог-Творец постоянно принимает (на время или практически навсегда) самые разнообразные формы, каждая из которых может вести самостоятельное существование (как ведут самостоятельное существование дети, родившиеся от одной матери и одного отца). Богов может быть очень много, но в центре теологических споров эпохи Нового царства стояла проблема понимания сути главного божества и его взаимоотношений с людьми. Новое царство – время формирования и распространения религии «личного благочестия» (ее первые истоки относятся к Среднему царству): люди научились обращаться к Богу сами, без посредничества фараона и жрецов. |
