— Кийя не красивее меня.

Это не было вопросом.

— Конечно нет.

— Может, она хитрее?

На этот вопрос я ответить не могла.

Нефертити развернулась. В глазах ее вспыхнула новая идея.

— Ты должна пойти и посмотреть, чем они занимаются, — решила она.

— Что?! Ты хочешь, чтобы я шпионила за твоим мужем? — Я решительно покачала головой. — Если меня за этим поймают, стражники отведут меня к фараону.

— Мутноджмет, мне нужно знать, чем они занимаются вместе.

— Почему? Какая тебе разница?

— Да потому, что мне нужно быть лучше, чем она! — Нефертити вскинула голову. — Нам всем это нужно. Это же не только для меня, это для всей нашей семьи. Для нашего будущего.

Она приблизилась и положила руку мне на плечо.

— Пожалуйста, узнай лишь, о чем он говорит с ней.

— Это слишком опасно! — запротестовала я.

— Я могу рассказать тебе, как подобраться к их окну.

— Что?! Снаружи? Ты хочешь, чтобы я ползала по грязи? А вдруг меня поймают?

— Под окнами второй жены никто не будет ставить стражу! — огрызнулась Нефертити. — Пожалуйста, надень только плащ, — не унималась она.

Одолеваемая нехорошими предчувствиями, я накинула плотный льняной плащ и присела перед зеркалом, чтобы подобрать волосы. Нефертити наблюдала за мной из-за спины.

— Хорошо, что ты темноволосая и смуглая, — заявила она. — Тебя никто не заметит.

Я сердито посмотрела на нее, но сестра уже не глядела на меня. Все ее мысли сейчас были сосредоточены на Кийе, и она уставилась в коридор, словно могла увидеть, чем сейчас занимается ее муж. Уложив волосы, я подошла к двери и остановилась. Отец хотел бы, чтобы я это сделала. Это ради блага нашей семьи. А соглядатайство — не против законов Маат. Я же не буду ничего красть — только послушаю.

— Мне нужно знать обо всем, что он будет ей говорить, — сказала Нефертити. Она набросила поверх облегающего платья длинный плащ и содрогнулась. — Я подожду тебя здесь. И еще, Мутни…

Я нахмурилась.

— Будь осторожнее.

Я выскользнула во внутренний дворик, чувствуя, как сердце бьется где-то у горла. Воздух был теплым, и плетеные тростниковые циновки негромко постукивали под ветром об окна дворца. Снаружи никого не было. В небе серебрилась луна, и если за мной никто не следил, то ни у кого и не было причин бродить под окнами дворца. Я прошла через цепочку внутренних двориков, считая их на ходу. Я держалась поближе к стенам, в тени кустарников и плюща. Добравшись до дворика Кийи, я остановилась и прислушалась, но вокруг не было слышно ни звука. Я подкралась к третьему окну. Оглядела дворик, никого не увидела, присела на корточки и стала слушать. Теперь стали различимы чьи-то голоса. Я прижалась к стене, пытаясь расслышать, о чем же говорит фараон.

— Когда ты садишься в западные земли света, земля погружается во тьму, словно во смерть. Львы выходят из логовищ своих. Змеи кусаются. Тьма нависает, а земля безмолвствует, когда создатель их отдыхает в краю света.

Аменхотеп читал стихи.

— Земля яснеет, когда ты пробуждаешься в краю света. Когда ты посреди дня сияешь, Атон, когда ты шлешь свои лучи, Две Земли празднуют. Пробуждаются они и встают, ибо ты пробудил их!

— Позволь мне дочитать остальное, — раздался голос Кийи.

Послышался шорох страниц, а потом она начала читать:

— Дороги расстилаются перед тобой, когда ты встаешь. Рыбы в реке стрелою несутся навстречу тебе. Твои лучи проникают в глубь моря.