Болтуны притихли, разведчик, вдохновленный замечанием о трусости монгов в ночную пору, не шевелился. Он выглядел мертвее мертвого, и даже днем, на расстоянии пары ярдов, без труда обманул бы любого, но тут один из воинов споткнулся о его руку и радостно взвыл.

– Эй, все сюда! Я нашел императора!

«Если с меня снимут шлем, – с грустью подумал Блейд, – то голова последует за ним». Их было пятеро или шестеро, а он не успел разжиться даже деревянным мечом. Может быть, стоит заговорить с ними и выиграть время? Может быть, лучше…

– Да, это его цепь! Это император, – голос офицера раздался прямо над ухом Блейда.

– Скорее! Кладите его на носилки! Черт с ними, с монгами, но эти проклятые обезьяны заставляют меня нервничать!

Ричард Блейд по долгу службы был весьма неплохим актером, и тут он старался во всю, играя роль покойного героя‑императора, которому не терпится попасть в скорбные объятия своей императрицы и получить все положенные посмертные почести. Его смущало лишь одно. Что мог означать тот глумливый солдатский хохот? Покачиваясь на носилках, он лихорадочно размышлял, какие «последние почести» ему будут оказаны, и наконец пришел к выводу, что здорово влип. Мысль эта, к сожалению, нисколько его не успокоила.

Тащили его довольно долго.

– Мне кажется, что император при жизни не был таким тяжелым, – пожаловался один из носильщиков. – Или трупы весят больше живых людей?

– Дурак, – отозвался начальственный голос. – Тебе‑то какое дело до этого? Чем скорее выполнишь свою работу, тем быстрее вернешься в постель.

– К своей бабенке! – добавил кто‑то, и вся компания опять разразилась хохотом.

Обмякнув в носилках, Блейд не осмелился приоткрыть глаза, чтобы полюбоваться на стену вблизи, зато он весь обратился в слух. Сначала скрипнули створки ворот, потом его долго тащили по холодному и сырому туннелю, где пахло плесенью и влагой. Минут через десять они снова выбрались на открытый воздух и быстро двинулись вперед. Решив, что кроме четырех его носильщиков и начальника с тонким голосом, вокруг никого нет, Блейд рискнул приподнять веки.

Его несли по огромному парку, деревья и кустарники в котором были тщательно подстрижены; нож садовника придал им форму фантастических животных и гигантских человеческих фигур. Они миновали большой бассейн, наполненный темной водой – в ней отражался свет горящих факелов. Скосив глаза, Блейд посмотрел вниз, он мог бы поклясться, что дорожка, по которой шагали солдаты, выложена нефритовыми плитками.

– Торопитесь, идиоты, – не унимался командир. – Я хочу побыстрее оказаться в постели, а императрица – получить тело своего обожаемого супруга.

– Ну да? – захихикал один из солдат, и все четверо снова загоготали.

Недоумение и тревога Блейда возрастали с каждой минутой. Он не видел повода для веселья в таком печальном событии, как гибель императора. Интересно, что веселого может сделать с ним безутешная вдова, когда он предстанет перед ней в качестве трупа?

– Смотрите, посшибают вам головы, – проворчал в ответ на смешки начальственный голос.

Блейд поморщился. Видимо, в этом мире у людей была патологическая тяга к отсечению голов и прочих частей тела.

– Я никогда не видел лица нашей императрицы, сир, – признался один из носильщиков. – А вы?

– Нет! Ее лицо не для глаз простых смертных, дурак. И она не появится в Храме Смерти до тех пор, пока мы не закончим свое дело. А теперь – пошевеливайся!

Носилки взлетели вверх, солдаты, гулко топая, с завидной резвостью поднимались по широким каменным ступеням, возносящимся к фронтону огромного сооружения. Свет факелов, укрепленных в подставках по обе стороны лестницы, играл на полированных зеленоватых плитах.