— Скажу даже больше, — угрюмо продолжал индеец, — почтенный белый доктор велел мне передать господину из Англии, чтобы тот немедленно выезжать в Форт-Юкон, если хочет еще застать жену живой.

Ричард прикусил губу.

— Бедняга Мэдж! — сказал он. — Похоже, ей сильно не повезло.

— Ричард, тебе обязательно надо ехать, тотчас же, — сказала Джоанна. — Даже обсуждать это не стоит.

Он посмотрел на нее долгим взглядом. Затем вздохнул и слабо кивнул.

— Да, надо. Я все понимаю. Но я не могу опять оставлять тебя одну…

— Теперь у меня снова есть Киши.

— Это верно, и все-таки я боюсь тебя оставлять.

— Когда-нибудь… когда-нибудь ты, может, и вернешься, — сказала она. Даже он, который так хорошо знал и так любил ее, не смог бы расслышать в ее тихих словах хоть малое нетерпение или намек на него.

— Обязательно… Обязательно вернусь, моя крошка, — сказал он.

— Но если твоя жена тяжело больна и нуждается в твоей заботе, тогда не надо, не приезжай, не бросай ее, Ричард…

Никто из них не упомянул о том, что жизнь Мэдж висит на волоске, что она может умереть… Они молчали — и это было тяжелое молчание. Ричард надел шубу, шапку и рукавицы, затем велел Киши, чтобы тот приготовил для него упряжку.

Когда пришла пора прощаться, Джоанна словно онемела от горя. Ей казалось, лучше бы она сама умерла, чем оставаться одной в этой хижине — без него, без ее Ричарда… Ему тоже было страшно тяжело расставаться с ней. Взяв ее руки в свои, он заглянул в ее огромные карие глаза — в них стояла невыразимая печаль.

— Я вернусь к тебе, крошка Анна, — сказал он.

— Я буду здесь, — отозвалась она.

— И все-таки надо взять тебя с собой!

— Да нет же, не надо. Ты только подумай, как это может взволновать ее, а ведь она больна, она при смерти, Ричард, и вдруг узнает, что мы приехали вместе! Лучше скажи ей, что ты уехал от меня и вернулся к ней.

Ричард наклонился и поцеловал ее в лоб.

— Крепкий ты мой орешек, самый крепкий на свете, — сказал он. — До чего же я не хочу от тебя уезжать! Но придется. Да поможет тебе Бог, любимая. Оставляю тебя на попечение Киши.

— Он присмотрит за мной, — сказала она и улыбнулась.

Сани заскользили по сверкающей снежной дороге, и хижина покойного Джона Грея осталась позади. Еще долго перед глазами Ричарда стояла прощальная улыбка Джоанны.

«Обязательно к ней вернусь…» — думал он.

Джоанна не отрывала глаз от удаляющихся саней, пока те не превратились в маленькую черную точку на горизонте. Еще никогда ей не было так горько. Уехал. Он уехал! Сердце ее готово было разорваться. Если Мэдж жива, он останется с ней. Он не сможет ее бросить. Возможно, они уже никогда больше не встретятся.

Еле волоча ноги, зашла она в комнату, которая несколько дней была их общим домом. На столе осталась лежать его пустая трубка, на полу стояли его снегоступы… Она села за стол, и вдруг слезы градом покатились у нее из глаз.

Неизвестно, сколько времени она проплакала так, как вдруг услышала взволнованный голос Киши:

— Маленькая Госпожа… быстрее… надо запереть и заставить чем-нибудь дверь… и взять ружья!

Она вскинула взгляд — лицо ее исказилось болью.

— Что случилось, Киши? — хмуро спросила она.

— Там тот человек… которого вы боитесь… Конрад Оуэн, — сказал Киши.