Я только вздохнул, подумав о том, что отнюдь не на пустом месте возник запрет применять ментальное воздействие к подследственным без полного медицинского обследования и решения суда. Лейтенант не только нарушил протокол, он самым откровенным образом превысил свои полномочия. С учётом гибели задержанного выкрутиться будет непросто, а пойдёт на дно Зимник, и нам мало не покажется: такие отметки в личные дела заполучим, что на патрулирование улиц за счастье будет направление получить. Какой уж тут институт?

Меня так и перекорёжило всего, захотелось долбануть кулаком по стеклу и во всю глотку проорать: «нет! нет! нет!», но толку-то с того? Да, Петенька. Да! Ты снова влип!

Автомобиль выехал на пересечение с улочкой, где мы прихватили наркоторговца, там у арки толпились зеваки, прибыл уже и околоточный: стоял, слушал встревоженных жителей, кивал.

Лейтенант ни поворачивать, ни останавливаться не стал, только вздохнул.

— Нашумели.

Я тоже вздохнул. Слухи о нахулиганивших операторах по округе мигом разойдутся, могут и подельники коротышки всполошиться. Времени оставалось в обрез.

Служебный автомобиль притормозил за три дома до нужного, Зимник сдал задом в узенький проход и приказал:

— Осмотритесь там и возвращайтесь.

Мы с Василем выбрались из салона, тихонько прикрыли за собой дверцы и зашагали по пустынному переулку, настороженно поглядывая по сторонам. Дошли до пересечения с бульваром, на том — ни единой живой души. Предполагаемое логово наркоторговца оказалось в три этажа высотой, его то ли сложили из серого песчаника, то ли этим неброским камнем облицевали. Крыльцо и загороженная воротами арка выходили на бульвар, в переулок можно было попасть через калитку в добротном кирпичном заборе. Некоторые окна в доме светились, некоторые — нет.

— Спокойно всё, — решил Василь. — Идём!

И мы поспешили обратно к патрульному автомобилю. Там Зимник велел брать пистолеты, а сам закинул на плечо ремень ППС. Я заранее дослал патрон и сунул ТТ в боковой карман пиджака, в другой положил запасной магазин. Василь последовал моему примеру, и тогда мы оставили в переулке запертый автомобиль с трупом и винтовкой на заднем сиденье, и выдвинулись к дому номер сорок по Сиреневой улице.

Мне очень-очень хотелось верить, что не тянем пустышку. Так сильно, что воздуха стало не хватать, хотя казалось бы — дыши не хочу. И ведь хотел, но как-то в районе сердца давило.

Встали у калитки; лейтенант и Василь подсадили меня, и я приподнялся над забором без задействования сверхспособностей. Окинул быстрым взглядом тёмный двор, упёрся ладонями в верх ограды и перекинул себя на другую сторону. Приземлился уверенно, нисколько при этом не нашумев, быстро сдвинул щеколду и запустил сослуживцев.

Дворницкая располагалась в подвале, её едва поднимавшееся над уровнем земли окошко светилось, туда мы и направились. Спустились по лестнице, и Зимник оставил меня контролировать двор, а сам тихонько приоткрыл незапертую дверь и позвал Василя:

— За мной!

Они скрылись внутри, тогда я вытер носовым платком покрывшееся испариной лицо, затем не утерпел и вытянул из кармана пистолет. Тяжесть оружия придала уверенности, будто не оператор сверхэнергии, а сопливый юнец, неспособный постоять за себя.

Ерунда, конечно. Стрелять ведь не обязательно, достаточно просто на мушку взять. Даже матёрый уголовник пулю словить побоится. Да и оператору на выстрел среагировать непросто.

Размышляя так, я не забывал прислушиваться, но и во дворе, и в дворницкой было тихо. До меня доносился разве что гул ветра под крышей, да скрип уличного фонаря. В остальном — тишина и спокойствие.

Но то — снаружи.