— Мы агитацией не занимаемся, — добавил Касатон, — широкие массы не привлекаем. Нам проверенные кадры нужны!

— Можешь отказаться, — предупредил Вениамин. — Никакой обязаловки тут нет.

— Да вот ещё! — фыркнул я и протянул руку. — Благодарю за доверие!

С одной стороны — бравада, конечно, а с другой — приятно. Действительно приятно, без дураков. Оказаться своим среди единомышленников — большое дело.

И одновременно убранная во внутренний карман карточка жгла почище куска раскалённого металла. Я ведь не сам по себе! Я — на службе. И кто знает, как на такой вот поворот кураторы посмотрят?

Наверное, этим и объяснялась моя задумчивость на танцах. Нет, не отмалчивался и разговор поддерживал, но мысли другим заняты были. Совсем-совсем другим.

И от Лии это обстоятельство не укрылось, только отнесла она его на счёт Маши Медник, вот и спросила:

— Она так сильно тебе нравится, да?

— Кто? — не понял я. — Машка? С чего ты взяла?

— Да просто тебя таким зажатым со школы не видела. Ты в присутствии Инги вечно так себя вёл.

Я хмыкнул.

— Не зажатый я был, а задумчивый. И вовсе не из-за неё, это по работе озадачили.

— Рассказывай! — рассмеялась Лия. — Петя, я тебя как облупленного знаю!

— Брось! Вот мы сейчас с тобой наедине шли — что-то изменилось в моём поведении? Нет, не изменилось. Был задумчив. А Машку… — Я поморщился. — Машку я скорее недолюбливаю.

— И почему же? Она красивая.

— Там много все намешано, — пожал я плечами. — Больше даже не с ней, а с её прежней компанией связано. Такое гадливо-брезгливое ощущение, сложно даже сформулировать. Василь с ней ещё хлебнёт лиха.

Какое-то время мы шли по вечернему городу молча, потом Лия вдруг сказала:

— Хочу на военную кафедру перевестись.

— Да ладно? — удивился я. — Тебе это зачем? Я бы не пошёл.

— Серьёзно?

— Хватило корпуса.

Лия передёрнула плечиками.

— Надоело собственную беспомощность ощущать! По ночам в холодном поту от кошмаров просыпаться надоело. Меня ведь никто применению сверхспособностей не учил даже! Только в резонанс входить и синергии! «Будь естественна — для тебя это самое главное»! А чем я хуже других?

— Необязательно на военную кафедру переводиться. Могу с одним инструктором поговорить, подберёт оптимальные техники. Сможешь самостоятельно практиковаться.

— Поговори, — разрешила Лия, но произнесено это было таким тоном, что стало ясно: барышню мне переубедить не удалось.

На военную кафедру, ну надо же! У меня, конечно, принципов ничуть не меньше, чем у Альберта Павловича, но в нынешних приоритетах доминировало желание просто тихо и спокойно получить высшее образование, попутно выйти на пик витка, а дальше… Кто знает, что будет дальше? Пока даже не загадывал. Слишком всё зыбко и ненадёжно.

В понедельник после занятий отправился сдаваться капитану Городцу. Того, так понял, успел предупредить Альберт Павлович, вот и пришлось дожидаться, пока куратор пообщается со студентами; меня он оставил напоследок. А узнав все подробности, не удержался от тяжёлого вздоха.

— Впредь потрудись такого рода инициативы предварительно согласовывать с кем-нибудь из нас.

— Да что тут…

— Многое тут! Ты хоть понимаешь, что драка могла не на пустом месте возникнуть? Вдруг её наши коллеги спровоцировали, дабы кого-то из монархистов прижать? Ты бы им своим вмешательством все карты спутал! — Георгий Иванович вздохнул.