Почти сумел. Основной выплеск, оставив обугленный след на половицах, прошёл стороной, меня зацепило лишь самым краем, и активное заземление разом обнулило набранный к этому моменту потенциал, зато отделался опалёнными волосами да прожжённой полой пиджака. Вновь прорезалось ясновиденье, и я сиганул на стену, сделал по ней два быстрых шажка и едва успел соскочить, прежде чем кирпичная кладка взорвалась под напором выброса сверхсилы, разминувшегося со мной лишь на волосок.

В прыжке я крутанул винт и не докрутил, рухнул на спину, перехваченный скачком силы тяжести. Падение отозвалось в спине острой болью, даже позвоночник хрустнул, и посыпались из глаз искры, а следом меня окутало искрами заземление. Молния снесла защиту, но вреда причинить не сумела, и пистолетов я не выронил. Раскинул руки в разные стороны, поймал на прицел пытавшегося заползти за конторку подранка с перебитой ногой и живчика, едва не поджарившего меня искровым разрядом.

Выстрел! Выстрел!

Один уткнулся лицом в пол, другой схватился за простреленный живот, а я уловил всплеск энергетических помех за спиной, крутанулся на месте и с обоих рук расстрелял светловолосого крепыша с обвисшей будто плеть левой рукой. Потратил на него четыре патрона, зато не позволил взорвать перепадом давления себе лёгкие. И даже так в груди будто шутиха рванула, секунд десять пытался сделать вдох, пока нормально не задышал. Хорошо хоть уже лежал, не пришлось падать.

За это время согнувшийся в три погибели студент с дырой в животе почти доковылял до выхода, и я пальнул ему в затылок. После уселся на полу и, памятуя о наставлениях инструктора по стрелковой подготовке, добил тех, кто нуждался в контроле. Мне тут неожиданности не нужны.

Оба пистолета встали на затворные задержки, и миг я непонимающе глядел на них, затем усилием воли заставил себя разжать пальцы левой руки. ТТ с лязгом упал на пол, рядом клацнул пустой магазин, выскользнувший из рукояти правого.

Я втолкнул на его место запасной, снял пистолет с затворной задержки и поднялся на ноги, но голова сразу пошла кругом, едва устоял.

Плевать! Я — москит! Я — жив, а они — нет!

Неожиданно пропало давящее ощущение неправильности над головой, я кинул быстрый взгляд в окно, и в этот самый миг пятый корпус перестал существовать. В его окнах полыхнуло белым, и не раз, а словно цепная реакция по этажам от оператора к оператору пробежалась, а дальше — рвануло!

Прежде чем докатилась ударная волна, ещё успел заметить, как разлетаются стены и подпрыгивает кровля, а потом мощнейший толчок в грудь отшвырнул к стене, и я сполз по ней на пол. Вставать не стал, завалился в уголок подальше от тел расстрелянных студентов, да так и замер там с пистолетом в руке.

Всё, перегорел. Дальше без меня, дальше сами.

Но нет, конечно же. Это было бы слишком просто.

Эпилог

Чрезвычайное положение в Новинске отменили на третий день, тогда же начался вывод строевых частей корпуса, комендантский час стал действовать лишь в тёмное время суток, было восстановлено железнодорожное и авиационное сообщение. Вот именно последнее обстоятельство и привело меня на заднее откидное сиденье неброской синей малолитражки.

Тогда, три дня назад, к нам в четвёртый корпус так никто и не сунулся, а Вениамин и Касатон, как люди здравомыслящие и бывалые, сами на неприятности нарываться не пожелали. Впрочем, в этом уже не было никакой нужды, да и выглядели они краше в гроб кладут. Уж не знаю, что за воздействие им удалось осуществить, но то буквально выпило из аспирантов все жизненные силы. Я на их фоне выглядел просто живчиком.

После прибытия подкрепления бой не продлился и получаса, но окончательно территорию студгородка зачистили только к вечеру.