– Предполагаю, как и большинство графов. А также герцогов, маркизов, виконтов.

– И вот вчера вечером я пришёл на бал в отвратительном жилете. Потому что ты написала в записке, что это

ваша семейная традиция. Когда ты предложила мне в ней поучаствовать, то я понадеялся...

Он сделал паузу, чтобы она прочувствовала всю степень его идиотизма.

– Ты понадеялся, что я хочу видеть тебя частью семьи. Ты посчитал, что я намекаю на брак. – Она поставила чашку на стол и прижала обе руки к сердцу. – Вот почему ты планировал сделать мне предложение. Купил кольцо. Надел самый уродливый жилет в Англии. Но оказалось, что я сыграла с тобой злую шутку. О, Джастин.

– Прошу тебя, не говори так. В твоих устах это звучит жалко. Оставь мне хоть немного гордости.

– Мне очень жаль. Честно говоря, мне стыдно за себя.

– А мне стыдно за то, как я разговаривал с тобой после. Я сказал так, будто любить тебя – настоящее испытание. –  Он провел рукой по волосам. – Дело в том, что это скорее чудо. Если бы не наш исключительно односторонний роман, я бы так и не узнал, каково это быть влюбленным. – Он никогда не пожалеет об этом, несмотря на то, чем всё закончилось.

– Я кое что принесла. – Она достала из кармана кружевной платок. К одному уголку было привязано кольцо с сапфиром.

– Я его не заберу, – отмахнулся Джастин. – Учти, я не стану обещать, что никогда не женюсь. В конце концов, мне придётся вступить в брак. Нужно продолжить род, чтобы передать титул графа. Но, кого бы я ни взял в жёны, не думаю, что она мне понравится, и вряд ли я её полюблю, а вероятность того, что у неё будут глаза цвета летнего неба на следующий день после дождя, настолько мала, что стремится к нулю. Так что оставь кольцо себе.

– Ты уверен?

– Делай с ним, что хочешь.

– Хорошо. Ловлю тебя на слове. – Она долила ему чай. – После твоего ухода мама посоветовала мне прислушаться к сердцу. Что я и делала всю ночь. Даже глаз не сомкнула. Изо всех сил прислушивалась к голосу сердца, как к шуму моря в морской раковине.

– Услышала что нибудь интересное? –  Он поднёс чашку с чаем к губам.

– Видимо, я в тебя влюблена.

Чашка с блюдцем выскользнула из его рук и упала на пол, залив чаем её туфли.

– Господи.

Она рассмеялась.

– Ты сущее проклятье отличного фарфора.

– Плевать на фарфор. Вернись к тому моменту, когда где то между полуночью и пятью часами утра ты обманулась, поверив, что любишь меня.

– Обманулась? Прояви ко мне хоть немного доверия.

– Не дразни меня, Хлоя. Не сегодня, не на эту тему.

– Я не дразню.

– Я не доверяю своим собственным суждениям. Всякий раз я неправильно тебя понимал.

Она слегка улыбнулась.

– Ты понимал меня лучше, чем я сама. Я не спала всю ночь, вспоминая историю нашего знакомства. Каждое слово, каждый взгляд, каждое случайное прикосновение.  Я всё так отчетливо помню, как будто хранила воспоминания, словно сокровища. – Хлоя принялась теребить кружевной край носового платка. – Для меня с самого начала имело значение, что ты обо мне думаешь. И я не могла понять почему. Ты привлекательный, искушённый, умный человек. Заботливый опекун для своей кузины. Настоящий джентльмен. Трудно признать, но я не выдерживала никакого сравнения с тобой, поэтому стала твоей полной противоположностью. Поддразнивала тебя, вела себя неподобающе, временами даже бесстыдно. Оглядываясь назад, я понимаю, что это так по детски. Я отчаянно пыталась привлечь твоё внимание, вывести из себя. – Она подняла на него глаза. – Сблизиться с тобой.