– Кому собираетесь жертвовать? – сварливо поглядывая из маленького окошка, спросила сидящая в будке тетушка.

Деньги я разделила между сиротскими приютами, а в дарителях указала имя Ноэля Коэна из выпускного курса академии Ос-Арэт.

Когда забирала расписки с поблескивающими магическими печатями, не удержалась и спросила:

– Тетушка, а что же, театральному клубу никто не жертвует?

– Холодно, – буркнула она. – Люди дома перед каминами сидят, а не по этим разным театрам шастают.

Я вытащила из ридикюля кошелек, достала монетку в пятьдесят сантимов и подвинула пальцем:

– На костюмы. Даритель тот же.

Избавившись от денег, я и впрямь почувствовала себя лучше. На радостях, что теперь думаю только о северном диалекте, а не о парне, на нем говорящем, в продуктовой лавке так засмотрелась на длинноволосого мужчину, чем-то напоминающего Ноэля, что забыла, какой джем попросила купить Зои, и взяла наугад из крыжовника. На морозе память вернулась, и я мысленно поблагодарила бога, что угадала правильно, ведь в вопросах вкусностей подружка превращалась в кармическую сестру Чейса-старшего. В смысле, виртуозно выковыривала мозг чайной ложечкой.

В общем, радовалась я очень сильно. Недолго, правда. Стоило подняться по обледенелым ступенькам особняка и под перезвон колокольчика зайти в холл, как из салона высыпали девчонки во главе с Вербеной.

– Посыльный из академии принес. – Подруга протянула деревянный ящичек с нетронутой сургучной печатью и забрала у меня звякнувший баночками бумажный пакет. – Покажешь, что внутри? Мы умираем от любопытства.

– Уверена, Шарлотте прислали цветы в стеклянном шаре или шоколад! – с мечтательным видом протянула одна из соседок.

Пока я стягивала перчатки, расстегивала пальто и вскрывала пломбу, они делились предположениями и практически поспорили на деньги, что именно прислали. Внутри лежали мои бальные перчатки, потерянные в коридоре академии. Поверх небрежно бросили сложенный надвое листик белой мелованной бумаги.

«Ты забыла. Не благодари. Н. К.», – было написано твердым мужским почерком. При взгляде на мелкие литеры без красивостей сердце вдруг сильно-сильно ударило в ребра…

– Посыльный уже ушел? – быстро спросила я, сунув ящичек Вербене.

– В кухне размораживается, – кивнула она и с любопытством заглянула под крышку: – Ой, девочки, такое разочарование! Здесь только перчатки.

– Новые?

– Уже поношенные, – донеслось до меня.

Курьер из Ос-Арэта, по всей видимости, студент-первокурсник, прихлебывал из большой дымящейся чашки травяной чай и отогревался в тепле, ароматно пахнущем мясным бульоном с кореньями.

– Передашь кое-что отправителю? – быстро спросила у парня. – Я оплачу.

Как назло, от невиданных морозов в самописном пере замерзли незамерзающие чернила, так что написать на конверте с расписками о пожертвованиях аккуратно и разборчиво, чтобы не вызвать у получателя ехидной улыбочки, конечно, не удалось. «Ты теперь благодетель. Не благодари. Ч. Т.», – кое-как накарябала я и вручила посыльному вместе с мелкой монеткой.

Казалось, Ноэль должен был прислать какую-нибудь записку в ответ на нахальное послание, но он промолчал.

В понедельник утром я встала спокойная, сосредоточенная и полностью готовая не посрамить уважаемый род королевских послов Тэйр дополнительной пересдачей никому, кроме северян, не нужного диалекта.