– Стараюсь, девочки, вам соответствовать, – улыбнулась я одними губами.

Вообще-то, с первородного языка Ос-Арэт переводилось как «змеиная башня», и название прекрасно отражало внутреннее содержание.

– Не язык, а жало! – выругалась Гвендолен и, оскорбленная до глубины души, повернулась ко мне смелым вырезом на спине, а к подругам – расшитым жемчугом фасадом.

Началось бурное обсуждение, но до меня не доносилось ни слова – сплетницы закрылись пологом тишины. Владей я подобным заклятием, спряталась бы в собственный кокон и от души выругалась. Природа наградила меня талантом к изучению языков, но сильно обделила магическими способностями. Унизительное интимное представление Алекса приходилось переживать с непринужденной надменностью в лице и без единого бранного словечка. Именно они, портовые ругательства, застряли в горле горьким комом, а вовсе не слезы. Знаю точно!

А парочка между тем нашла в себе силы прервать бесконечно-бесконтрольный поцелуй и теперь зачарованно смотрела глаза в глаза. Они не замечали ни зрителей, ни шумной музыки, ни – понятное дело! – невесты, нервно мнущейся в сторонке, и вдруг вновь качнулись навстречу друг другу. Оказалось, что это был не конец, а только антракт перед вторым актом!

– Да вы издеваетесь… – пробормотала я себе под нос.

Надо было что-то делать, чтобы не выглядеть измученной сироткой. Вернее, несчастной измученной сироткой. Для начала – повернулась к новогодней арке затылком и с самым независимым видом направилась в бальный зал. Пусть все думают, что у меня там свидание.

Из раскрытых дверей неслась известная мелодия из музыкального спектакля, второй сезон подряд собирающего аншлаги в королевском театре. Виднелась высоченная елка, украшенная мерцающей алой звездой и иллюзорными горящими свечами, по виду совершенно не отличимыми от настоящих. Вокруг нее танцевали пары.

Если пересечь этот зал, то можно выйти на главную лестницу, по случаю праздника застеленную зеленым ковром, а оттуда спуститься в холл и незаметно дернуть домой. В экипаже Алекса… Он как-нибудь найдет способ добраться до родового поместья посреди ночи. Очень морозной ночи! Уверена, в Ос-Арэте никогда таких холодов не видели. Похоже, северяне привезли вместе с собой из Норсента. И не верилось, что зима задержалась за Крушвейской скалистой грядой и пришла всего пару-тройку недель назад.

Задумавшись, я едва не врезалась в одного из этих «очень морозных» людей. Перед самым носом вырос камзол цвета темного кофе с золотым шитьем на лацканах. Едва успела затормозить. Он пах чем-то льдистым, строгим и очень приятным. Не камзол, а его владелец.

Я кивнула с вежливой улыбкой и обошла препятствие по дуге. Парню следовало изобразить фонарный столб, но неожиданно он оказался подвижен и вдруг сжал мой локоть:

– Чарли!

Не знаю, что из случившегося поразило больше всего. Имя, которым меня называли только очень близкие друзья, но никогда – собственный жених? Сексуальный голос с едва уловимым акцентом, растягивающий гласные в этом имени? Или же мурашки, возникшие от прикосновения теплых мужских пальцев, аккуратно, но между тем уверенно сжимающих руку в том месте, где заканчивалась длинная перчатка.

Нас представляли в день приезда северян в Ос-Арэт, когда я проводила экскурсию по замку, но его имя давным-давно выветрилось из головы. Парень не выглядел мощным, как некоторые из его земляков, однако за счет роста и разворота плеч заставлял чувствовать себя хрупкой. В темных волосах, опрятно открывающих лицо, виднелись тонкие светлые пряди. Взглядом я невольно зацепилась за маленький золотой шарик, вставленный в свод правого уха, и только потом посмотрела в светло-карие глаза. Теплые и внимательные.

Неожиданно в голову пришла мысль, что северянин не шелохнулся, пока я его разглядывала.