|
– Фальконер улыбнулся, а за ним улыбнулись и остальные. – Вероятно, нам стоит поговорить с младшим Петерсоном. Я позвоню ему сам. Джордж, дайте мне его домашний телефон, хорошо? – Мистер Фальконер, – сказал Брэгг присев на один из стульев, – мне кажется – мне это только кажется! – что Петерсон попал в самую точку. Ходжес напрягся и взглянул на Брэгга. Фальконер медленно поднял голову, оторвав взгляд от документа, который просматривал, и его голубовато-зеленые глаза блеснули. Брэгг смущенно заерзал, ощутив холод как от прикосновения ко льду. – Я просто… Хотел обратить внимание на то, что в результате моих исследований я обнаружил, что большинство удачливых евангелистов перенесли акцент с радио и уличных проповедей на телевидение. Я думаю, что телевидение обещает в течении следующего десятилетия стать могучей социальной силой, и считаю, что с вашей стороны было бы мудрее… Фальконер внезапно расхохотался. – Послушай-ка своего молодого ученого, Джордж! – Он закашлялся. – Мне не надо напоминать тебе, мальчик, насколько хорошо у тебя варит котелок, – он подался вперед, и с его лица внезапно исчезла улыбка, а в глазах появилась сталь. – Я вот что тебе хочу сказать, Генри. Мой папа был задрипанным баптистским проповедником. Ты знаешь, что означает слово «задрипанный»? – Его рот искривился грубой усмешкой. – Ты вышел из обеспеченной семьи, и я не думаю, что ты понимаешь, что такое быть голодным. Моя мама от забот к двадцати пяти годам превратилась в старуху. Мы все время были в дороге, как бродяги. Это были тяжелые дни, Генри. Великая Депрессия, по всему Югу никто не мог найти работу, поскольку все было закрыто. На несколько секунд Фальконер задержал взгляд на флаге Конфедерации, и его глаза потемнели. – Однажды кто-то увидел нас на дороге и дал нам для житья старую потрепанную палатку. Для нас, Генри, это был шикарный особняк. Мы разбили лагерь на обочине дороги, мой папа смастерил из досок крест и прибил к дереву плакат с надписью «КАЖДУЮ НОЧЬ ПАЛАТОЧНЫЕ ПРОПОВЕДИ ПРЕПОДОБНОГО ФАЛЬКОНЕРА! ПРИГЛАШАЮТСЯ ВСЕ ЖЕЛАЮЩИЕ!» Он проповедовал бродягам, которые двигались по дороге в Бирмингем в поисках работы. Он также был и хорошим священником, однако что-то под пологом этой палатки вкладывало в его душу серу и огонь; он изгнал Дьявола из стольких мужчин и женщин, что Ад не успевал вербовать новых. Люди восхваляли Бога, а демоны разлетались как ошпаренные. Незадолго до смерти моего отца работы у него было столько, что он уже не справлялся. Сотни людей искали его день и ночь. Поэтому я стал помогать ему, а затем продолжил его дело. Фальконер смерил взглядом Брэгга. – Я стал использовать радио-шоу лет десять или около того назад. Да, это было хорошо, но как быть тем, у кого нет радио? Что делать тем, у кого нет телевизора? Разве они не заслуживают быть приближенными к Богу? Знаешь, сколько людей протянули руки к Иисусу прошлым летом, Генри? Минимум пятьдесят за ночь, пять раз в неделю с мая по август! Так, Джордж? – Совершенно верно, Джи-Джи. – Ты многообещающий молодой человек, – обратился Фальконер к адвокату. – Мне кажется, что у тебя на уме идея экспансии. Правильно? Порвать региональные связи и выйти на общегосударственный уровень? Это прекрасно, как раз за такие идеи я тебе и плачу. О, да, все правильно, в конце концов так и будет, однако у меня в крови спесь! – Он усмехнулся. – С Иисусом в сердце и спесью в крови вы можете победить Сатану одной левой! В дверь постучали, и в комнату вошел портье с тележкой, на которой стояли одноразовые стаканчики и кувшин холодного лимонада. Портье разлил лимонад и удалился, сжимая в руке религиозный буклетик. Фальконер хлебнул холодную жидкость. – Здорово прочищает мозги, – сказал он и добавил: – Похоже, мистер Форрест забыл о нас? – Я разговаривал с ним утром, Джи-Джи, – ответил Ходжес. |
