– Дядюшка Сирвид – ты, как договаривались, со стороны моста.

– Не сомневайся, Даумантас. Сделаем!

– Нам же с тобой, Любарт, досталось самое веселое дело.

– Ужо повеселимся! – мрачно усмехнувшись, Любарт надел на голову подшлемник и шлем. – Веди, князь! Мы готовы.

Довмонт кивнул и молча тронул коня.

Мужчины и юноши купались у самого мостика, в виду дороги. Женщины же и девы стыдливо прятались чуть подальше, за излучиной, в зарослях ивы и краснотала. Оттуда слышались веселые крики и смех. Сенокос выматывал, однако молодость брала свое. Намахавшись за день серпом и косою, девчонки еще находили силы для отдыха и веселья. Плавали, брызгали друг в дружку водой, смеялись…

Выскочив из лесу, отряд вислоусого Сирвида помчался именно туда. До реки вынеслись на всем скаку, быстро. И сразу взялись за луки. Засвистели стрелы. Вода окрасилось кровью. Три девушки приняли смерть сразу, остальные же закричали, поспешно выскакивая на берег…

Люди Сирвида преследовали их… но не слишком спеша. Лишь подгоняли, орали, пускали стрелы! Пусть бегут, пусть…

То же самое творилось у мостика! Лихой наскок – стрелы, копья, кровь. Кто-то из мужчин, конечно, бросился на чужаков, схватив все, что попалось под руку. Но много ли толку в бою от голого и безоружного человека? Против не ведающих жалости воинов, закованных в стальные кольчуги. Против острых мечей, против разящих копий и палиц?

Далеко… Так думали защитники городища. И Даумантас-Довмонт знал, что они так думали. Мало того – предвидел, устроил все сам!

Пока за частоколом криками подгоняли своих, чтоб побыстрее захлопнуть ворота, остаток отряда Довмонта под командованием самого кунигаса приступил к основной части набега. Никем не замеченные, воины, скрываясь во ржи, добрались почти до самых стен.

– Да хватит уже, – нервно пригладив бороду, оборвал его старший. – За своим участком лучше следи.

– Так враги-то – вон они! – возразил паренек, по его мнению, вполне резонно. Вражеские всадники-то были у реки, а не в лесу, за городищем. И все же рыженький обернулся…

И словил горлом стрелу, метко пушенную Любартом! Захрипел, падая, и бородач в синем плаще едва успел подхватить его на руки. А не надо было подхватывать! Надо было смотреть на все четыре стороны, а не только туда, откуда неслись к еще не закрытым воротам малочисленные вражеские всадники. Они, конечно, не сунулись бы так нагло, если бы почти все воины не ушли в Утену, к Наримонту-князю. Да и так… не успеют, не успеют, не успеют, хвала богам! Еще немного, и можно будет отдать приказ затворить ворота. Для осады сил у врагов мало… вот только жаль юного Рантиса… жаль…

Довмонт взмахнул мечом и, надвинув шлем, побежал к воротам. За кунигасом кинулось все его оставшееся воинство, немногочисленное, но злое и горевшее желанием победить.

Золотисто-зеленое поле еще не созревшей ржи. Нежной, только что взошедшей. Воины Даумантаса безжалостно топтали его сапогами. Отряд заметили, но было уже поздно!

Быстроногий Гинтарс первый подбежал к воротам, сунув меж закрывавшихся створок копье! Тут подоспели и князь, и все остальные. Защитникам городища не удалось затворить ворота, что означало для всех этих людей смерть или, в лучшем случае, плен. Впрочем, плен далеко не всегда лучше смерти, частенько случается, что и хуже.

– А ну, навались! – скомандовал князь.

Часть воинов взялись за ворота. Остальные принялись убивать. Всех тех, кто не успел. Кто не добежал. Женщин, детей… Нет, не так! Сейчас не было ни детей, ни стариков, ни женщин. Были враги! Их нужно было уничтожить. Что и делали, умело и быстро.