— Видит Бог, Аллора, я люблю тебя. Я люблю тебя. Люблю!

Она поняла, что у них двоих есть все: страстное влечение друг к другу, любовь и, наконец, мир и согласие.

Однако обстановка вокруг них отнюдь не была мирной.

Аллоре стало страшно.

— Что с тобой, любовь моя?

— Все в порядке. Только не выпускай меня из объятий! Не покидай меня!

— Я навсегда с тобой, — сказал он.

Аллора глубоко вздохнула и вскоре заснула.

«Мы оба за последнее время мало спали», — подумал Брет. Его жена спала, уткнувшись ему в плечо, и он долго лежал, держа ее в объятиях, и благодарил Бога за то, что он дал ему эту возможность.

В дверь осторожно постучали, и он вздохнул. Она наверняка глаз не сомкнула прошлой ночью в ожидании своей казни. А ведь она ждет ребенка, ей нужен покой, и ему не хотелось ее тревожить.

Он осторожно высвободил плечо и, поднявшись с постели, быстро оделся.

Прежде чем открыть дверь, он оглянулся на спящую жену — ее золотистые волосы разметались по подушке, а губы чуть-чуть улыбались во сне, — и ему захотелось защитить ее от любых невзгод.

Он вздрогнул, вспомнив, что чуть было не потерял ее.

Ему вдруг стало тревожно, но он постарался прогнать это чувство и открыл дверь.

«Как и у всех нас, — подумал Брет, — потому что те, кого я оставил на защите Дальнего острова, не спали всю ночь, опасаясь за судьбу Аллоры, а те, кого я взял с собой, без сна и отдыха неслись на конях сначала в одну, а потом в обратную сторону».

Но они победили.

По крайней мере так казалось.

— Что случилось? — спросил он. — Неужели что-нибудь с Дэвидом? Пресвятая Богородица, неужели он…

— Нет, милорд. Шотландец спит. Спуститесь в, зал, потому что ваш отец получил одну весточку и желает вас видеть.

Брет поспешил вниз. В зале, который всего час назад был переполнен людьми, сейчас находился только его отец. Сняв с себя кольчугу, он сидел на краю стола, держа в руке свернутое в трубочку послание, которое внимательно изучал.

— Что это? — спросил Брет, подходя к отцу. Джаррет, сложив за спиной руки, следовал за ним по пятам.

— Что за дикий, непредсказуемый народ? — холодно заметил Аларик. — Не зря даже Вильгельм в свое время отложил захват этого острова — до подходящего момента. Этот лаэрд Роберт Кэнедис никак не желает успокоиться. Он хочет встретиться с тобой один на один на песчаной полосе за час до заката солнца. Он считает, что теперь вас может рассудить только поединок. Он пишет, что Господь поможет ему, потому что ты исчадие ада и проклятый нормандский ублюдок. Мало того, он называет тебя кровавым убийцей и осквернителем земли. — Аларик пожал плечами и взглянул на сына.

Брет выругался и, взяв из его рук свиток, сам посмотрел на красочные эпитеты, которыми щедро награждал его Роберт. Он в ярости швырнул послание в огонь и устало оперся рукой о каминную полку.

— Я с радостью перерезал бы ему глотку, — сердито сказал он отцу, — однако если я убью Роберта Кэнедиса, то стану убийцей ближайшего родственника своей жены. А если я не убью его, значит, позволю ему убить себя. Но я не привык добровольно подставлять свою шею убийце. Значит, я убью дядю Аллоры, и она никогда не простит меня.

— Мне кажется, ты ошибаешься.

Услышав какой-то звук, трое мужчин одновременно обернулись. По лестнице, прижав руку к ране на животе, а другой рукой цепляясь за резные перила, спускался Дэвид.

— Ты совсем спятил, приятель? — не сдержался Брет.