А человек, который так взбудоражил мысли Лоры, тем временем вернулся в дом, перетащил часть ящиков в библиотеку и начал разбираться с бумагами Марка. Все надежды Криса навести в них маломальский порядок развеялись очень быстро. Так же, как и надежды обнаружить какие-нибудь даты. Если у покойного и существовала последовательность в записях, то от нее не осталось и следа после того, как их упаковала Лора. А может быть, ее и не было вовсе.

Крис привык к порядку и воспринимал его как необходимость, поэтому пришел прямо-таки в ужас от непродуманной и хаотичной деятельности Марка Рейна. В своих записях тот перепрыгивал с одной мысли на другую, нарушал порядок изложения фактов, что даже при самом беглом знакомстве с его бумагами было очевидно.

Но при всем при том был очевиден и талант Рейна. Ученый мыслил оригинально, смело, и Крис уже не сомневался, что ему будет очень интересно вести изыскания, к чему бы они ни привели.

Очень скоро доктор Огден сделал для себя вывод, что в строго регламентированной университетской среде Марк не сумел бы выжить. Но, учитывая его материальное благополучие, подобная проблема его, видимо, никогда не волновала. Глубоко в душе Крис позавидовал богатству Рейнов, ибо оно дало Марку полную свободу творчества.

Работа поглотила его — какая уж тут Лора! — он начисто позабыл о ней. Однако не прошло и трех часов, как тишину нарушила безумная музыка, которая даже сквозь толстые стены настигала его. Крис собрался было подняться к Лоре и попросить убавить звук, но потом передумал, решив, что этого она от него и ждет. Нет уж, перебьется!

Всего лишь сутки, как они знакомы, а он уже понял главную черту ее характера — непостоянство. Видимо, и гнев ее столь же преходящ. Как-то сразу она повела себя так, что у нее хотелось попросить прощения. Вот только за что? Да и виноват ли он? Пусть не слишком тактично, но сказал-то он правду: ее надменность не более чем поза, защита от враждебного ей внешнего мира. Даже если предположить, что прежде ей никто на это не указывал, правда есть правда.

Однако Крис подозревал, что Лора и сама знала, как резко прозвучали ее слова у озера. Честно говоря, он ни минуты не сомневался в том, что Лора Рейн всегда, при любых обстоятельствах прекрасно знает, что делает. Самое мягкое определение ее характера, которое пришло ему в голову, звучало как «чересчур волевая».

Под грохот музыки Крис еще чуть-чуть поразмышлял о хозяйке дома. Потом он снова углубился в работу.

3

Еще в незапамятные времена природа дала человеку таинственное чувство, предупреждающее его о приближении опасности. Те, кто в силу профессии или хобби оказываются в рискованных ситуациях постоянно, развивают в себе сверхинтуицию. Нечто подобное сработало у Криса. Едва он вчитался в бумаги, как что-то заставило его обернуться. В дверном проеме стояла Лора. Огден не знал, как давно она сюда пришла, но что-то ему подсказывало, что отнюдь не минуту назад. На какой-то миг на ее лице промелькнула чуть ли не нервозность, но это впечатление быстро улетучилось, потому что она спокойно сложила руки на груди и улыбнулась.

— У нас, Рейнов, есть одна проблема: мы никогда не просим прощения. Мы не допускаем мысли, что несовершенны, как все прочие. Но иногда мы пытаемся победить гордыню и загладить свою вину. Что вы скажете насчет гамбургеров с прекрасным видом на окрестности?

Крис от всей души рассмеялся. А Лора наконец-то почувствовала облегчение. У себя в студии она очень рассчитывала на его чувство юмора и теперь радовалась, что не ошиблась.

— Неужели вы хотите сказать, что во всей округе мне больше ничего предложить не могут? — отсмеявшись, спросил он. — Или же вы считаете, что нанесенная мне обида более серьезного искупления вины не заслуживает?

— Боюсь, ваше первое предположение ближе к истине.