Во всяком случае этот красивый ледовый великан ― стоящая цель, даже если эти «около 7000 метров» в конце концов окажутся 6900 метрами. А вообще к чему культ высотных цифр? На такой высокой уединенной вершине, на которую еще не ступала нога человека, почти безразлично, что показывает высотомер. По крайней мере для нас, альпинистов.

Еще полчаса бьемся среди осыпных склонов. Затем они вдруг кончаются и переходят на высоте почти четырех тысяч метров над уровнем моря в скудные альпийские пастбища. Здесь, наверху, наконец понимаем, почему местные жители вытоптали эту тропу. В этом по-настоящему высокогорном хозяйстве редкая трава используется вся до последнего стебля.

Несколько женщин и мужчин пасут здесь коз, овец и даже коров. Это гиндукушские горцы ― любезные и доверчивые люди. Даже женщины отбросили стеснение перед нами, чужестранцами, и храбро смотрят на нас. «Только если мы слишком долго смотрим в глаза молодой симпатичной девушке, чтобы изучить черты лица, ― говорит Визи, ― она берет косынку и закрывает стыдливо рот». Это типично по-магометански. Закрывать лицо паранджой никогда исламом не предписывалось ― это изобретение и выдумка ревнивого, особенно на Востоке, мужского мира. Но каждая послушная дочь прикрывает рот перед чужеземцем, и особенно перед Визи с его привлекательной бородой.

Пастбища наверху тоже искусно орошаются отводом каналов из речушек и ручейка Лангар. Боковые ручейки, вытекающие из поперечных теснин ущелья Лангар, несут, к нашей радости, чистую, прозрачную воду, в то время как вода речушки Лангар черна от песка и глины. Местами скудные пастбища образуют райские уголки с березами и лугами.

Большинство горцев как мужчины, так и женщины, жалуются на боль в глазах. Жестами они дают нам понять, что их глаза не совсем в порядке. Симон раздает глазную мазь и крем против ожогов. С благодарностью люди берут эти мази. Их доверие к медикаментам безгранично.

Видимо, в этом-то и кроется причина, что медикаменты у горных таджиков имеют удивительно быстрые лечебные свойства.

За оказанную Симоном медицинскую помощь нас угощают мастом. Симон сразу же завоевывает сердца местных жителей не только лекарским искусством, но также тем, что он единственный среди нас, кто потребляет большое количество маста.

Мы еще долго могли бы оставаться с горцами, хотя не знаем их языка. Они излучают сердечную простоту и обаяние, редко встречающиеся среди европейцев. Но нам нужно идти дальше. Мы пришли сюда, чтобы разведать горы Лангарского ущелья, а не для того, чтобы праздно провести день.

С немым вопросом они смотрят на нас, когда мы уходим. Вряд ли они понимают, что заставляет нас идти выше. Затем все сразу начинают что-то говорить. Не понимая ни одного слова, мы видим по их жестикуляции, что горцы хотят нас в чем-то предостеречь. Видимо, они думают о камнепадах и лавинах. Возможно, спрашивают, не ищем ли мы клад, как это однажды случилось со мной в Гималаях. Есть ли в Гималаях золото, хотел тогда узнать местный проводник.

ОПАСНЫЕ ГОРЫ ЛАНГАРА

Через несколько шагов нашим взорам неожиданно открывается второй великан Лангарского ущелья ― вершина Лангар (6900 м). Ее северная стена высотой почти три тысячи метров с пугающей крутизной поднимается в лазурное небо и образует грандиозный конец ущелья. Это самая впечатляющая стена, которую я когда-либо видел. Оледенелые и заснеженные скалы с террасами висячих ледников, с ледовыми сбросами сами до двухсот метров высотой. Наряду с исключительной опасностью ледовых обвалов эта стена, наверно, и технически чрезвычайно сложна. При разреженном воздухе на такой высоте ― с имеющимися на сегодня техническими средствами ― ее можно считать непроходимой.

С запада и востока на вершину Лангар ведут легкопроходимые гребни.