Значит, это и есть проблема нашего семитысячника. Технически простой склон слишком опасен, а разорванный гребень с его скальными башнями и крутыми ледовыми сбросами весьма проблематичен на такой высоте. Единственное преимущество нашего положения заключается в том, что нет надобности пробовать в двух местах и стоять перед дилеммой, где начать. С первого же дня мы можем всеми силами действовать на гребне. Это экономит энергию и нервы.

Для меня наступило время отдыха. Особенно высоко подняться, все равно, уже не сможем. Наши носильщики скоро захотят возвращаться. Подниматься с нами на гребень они не могут. На расстоянии трех веревок выше вижу Визи и Ханс-петера. Они, как раз, собираются уходить с ледника в поисках выхода на гребень. Дьявольски крута эта синяя стена открытого льда. До гребня примерно сто метров. Визи переходит бергшрунд и исчезает в ледовой пещере, вход в которую украшен сосульками.

Бросаю рюкзак на землю и сажусь на него. До этого я успел еще вытащить фотоаппарат. Как хорошо время от времени вытянуть ноги. В нескольких метрах впереди от меня идет Симон. Он не думает об отдыхе. Виктора и Змарая еще не видно. Они, наверное, намного отстали. Рядом со мною сидит Ахмад Сайд, один из наших носильщиков. «Хуб асти? ― спрашиваю я его.- Дела идут хорошо?»

«Хуб, хуб, ― отвечает он, ― хорошо, хорошо».

Нацеливаюсь фотоаппаратом на причудливые ледовые башни, господствующие над ледниковым котлом. Надо их заснять, прежде чем они грохнутся вниз. Изумительная картина эти гигантские красивые образования природы, вызывающие одновременно восхищение и ужас.

А потом происходит такое, что крайне редко бывает в жизни альпиниста. Пока я дивлюсь на ледовые башни, предаваясь размышлениям о них, наступает момент, когда передняя башня ― великан размером в три многоэтажных городских дома, отделившись от ледовых масс и разваливаясь, мчится вниз на нас! Звуков никаких. Тишина... Пока ледовая башня не разбивается о скалы. Но затем! Затем раздается оглушительный грохот в ледниковом котле, и приносящий гибель гул эхом отдается от стен. Быстро нажимаю на спуск фотоаппарата, чтобы запечатлеть на пленку эту чрезвычайно редкую картину. А затем скорее удирать. Инстинктивно хватаю рюкзак, вместо того чтобы его оставить и быстрее бежать «Хуб, Ахмад, хуб».

Мы находимся на правом краю ледникового котла, как назло, на той же стороне, где и ледовый обвал. Если мы побежим вверх по крутому склону, в направлении гребня, будет еще шанс на спасение. Двадцати метров нам вполне достаточно. С рюкзаками, задыхаясь, несемся вверх по склону, наши легкие готовы разорваться, скорее, скорее ради спасения жизни! За это время расколовшаяся ледовая башня превратилась в гигантское облако. Оно постепенно заполняет ущелье и поднимается так высоко, что скрывает вершины Арганда. Облако все ближе и ближе, без жалости неся холодное смертельное дыхание, как все давящий каток. Но все же у нас еще есть время для обдумывания. Визи и Ханспетер, наверно, находятся вне опасности, Симон перед обвалом исчез за ледовым гребнем. Я показываю Ахмаду, как надо прятать голову под рюкзаком, вырываю из-под клапана рюкзака запасную рубашку, чтобы защитить рот и нос от губительной ледовой пыли. Видимо, нам сопутствовало счастье! Тяжелые ледовые глыбы остались, наверное, лежать где-то выше, а так далеко вниз спускается только пыль.

Счастье, золотое, светлое счастье сопутствует нам. Благодаря какой-то случайности лавина оттесняется на противоположную сторону ущелья, оставляя нас в покое. Проходит еще несколько секунд, жуткое шуршание прекращается, и вершина Арганд снова сияет над нами.

Вокруг нас все бело от снежной пыли. Вероятно, и я белый, но белый от страха. И было бы хвастовством не признать, что колени мои дрожат.

Ледовый обвал! Визи и Симон будут довольны. Наверно, они думают: «Теперь он уже не будет возражать против нашего гребня».