Однако что-то все-таки его насторожило. Может быть, слова Диббля о том, что именно ему, Русину, почему-то должна быть известна фамилия Кречетова. Без этой настороженности Алексей не стал бы, конечно, наблюдать за выходом Диббля из своего дома. А теперь он стоит у окна и, укрываясь за гардиной, осторожно выглядывает на улицу.

Диббль выходит из подъезда не торопясь и идет почему-то не вправо, к остановке троллейбусов и такси, а влево. Мало того, он останавливается у дома, в котором живет Варя, слегка задирает голову и долго смотрит на Варино окно. Может быть, правда, смотрел он и не на ее окно, но Алексей почти не сомневается почему-то, что именно на Варино.

Весь день после этого он ни о чем уже не может спокойно думать и безуспешно ломает голову над странным поведением Диббля.

А когда приходит с работы Василий Васильевич, спрашивает его:

- Тебе не известно, папа, такое имя, как Джордж Диббль?

- Нет, впервые слышу. А кто он такой?

- Корреспондент американского научно-популярного журнала. Был у меня сегодня, расспрашивал о моей работе. И вот что меня удивило: ему откуда-то известно, над чем работает профессор Кречетов. Разве об этом публиковалось что-нибудь?

- Что-то, кажется, было в начале года, - припоминает Василий Васильевич. - Какая-то краткая информация в одном из вестников Академии наук. А почему это так тебя встревожило?

Алексей уже собирается рассказать отцу о том, как Диббль смотрел на окно Вари, но раздумывает. Конечно, очень странно, что Диббль смотрел на ее окно, но какая же тут связь с его интересом к профессору Кречетову? Зато связь интимных мыслей Алексея с этим окном может оказаться для отца уже несомненной, И он не решается сообщить Василию Васильевичу о своих подозрениях.

- Мне показалось странным, что Диббль почему-то считает профессора Кречетова засекреченным, - после небольшой заминки отвечает он на вопрос отца.

- Они вообще всех наших ученых считают засекреченными, - усмехается Василий Васильевич.

- Ну, а ты-то знаешь ли, над чем на самом-то деле работает Кречетов?

Русин-старший не сразу отвечает на этот вопрос, хотя еще совсем недавно он ответил бы на него не задумываясь.

- Не знаю, право, как тебе и ответить, - задумчиво произносит он. - До сих пор я твердо был уверен, что он работает над теоретическими проблемами нейтринной астрономии, но теперь... Теперь я уже не знаю, только ли над этим. Теперь вообще многое стало загадочным. Помнишь, я говорил тебе о подозрительном посетителе моей библиотеки?

- Как раз хотел спросить тебя об этом.

- Ну, и кем, ты думаешь, он оказался? Работником государственной безопасности.

- Так что же тогда получается? - недоуменно произносит Алексей. Детективный роман какой-то... Сам-то Кречетов знает ли об этом?

- Думаю, что не знает. Во всяком случае, товарищ из госбезопасности просил меня ничего не говорить ему об этом. Им нужно, видимо, установить, кто же интересуется Кречетовым.

- Да, пожалуй, - соглашается с отцом Алексей. - Но тогда и этот Диббль тоже, может быть, не случайно интересовался Кречетовым? Не мог он каким-нибудь образом узнать о том, что ты работаешь с Кречетовым в одном институте?

- Ну, это ты уже фантазируешь, Алеша. Откуда ему знать такие вещи? Расскажи-ка лучше, как идут твои дела с повестью, - переводит Василий Васильевич разговор на другую тему. - Не отказался ты еще от идеи разгадать тайну гибели Фаэтона?

- Наоборот, все более убеждаюсь в необходимости такой разгадки, убежденно произносит Алексей.