Холмс серьезно взглянул на нее.

– Жесток? Порочен? Это очень серьезные обвинения. Он плохо обращается с вами?

Наша гостья надменно вздернула брови.

– Нет, но я не сомневаюсь, что ему хотелось бы этого. Джеймс – невероятно сильное животное, хотя вес у него средний, а уж фигура – просто жердь. Тьфу, это все мужское тщеславие! У него совершенно неприметные черты лица, но зато он чрезмерно гордится своими очень пышными, очень блестящими каштановыми усами – они похожи на подкову! Он их отращивал много лет, так что это второй предмет после зонта…

– Зонт! – пробормотал Холмс. – Зонт! Простите, мадам, что перебил вас, но мне бы хотелось узнать чуть больше о характере вашего мужа.

– Они делают его похожим на констебля.

– Простите?..

– Это я об усах.

– Но… ваш муж любит выпить? Интересуется другими женщинами? Играет? Ограничивает вас в деньгах? Как, ничего подобного?

– Я полагаю, сэр, – надменно произнесла миссис Кэбплеже, – что вам хотелось бы знать лишь то, что относится к делу? А уж объяснять факты – ваша задача. Я хочу услышать разъяснения. И скажу вам, удовлетворят ли они меня. Но было бы куда более прилично с вашей стороны, если бы вы позволили мне просто изложить эти самые факты.

Холмс поджал губы.

– Прошу вас!

– Мой муж – старший партнер фирмы «Кэбплеже и Браун», это торговля алмазами на Хэттон-Гарден. За все пятнадцать лет нашего брака – ух!.. пятнадцать!.. – мы редко разлучались больше чем на две недели, если не считать последнего и весьма неприятного случая.

– Последний случай?..

– Да, сэр. Лишь вчера днем Джеймс вернулся домой из почти шестимесячной деловой поездки в Амстердам и Париж, и он все так же носится со своим зонтом, как и до отъезда. Впрочем, сейчас он еще сильнее обожает зонт, чем весь последний год.

Шерлок Холмс, сидевший расслабленно, вытянув ноги и сложив вместе кончики пальцев, слегка шевельнулся.

– Последний год? – требовательно спросил он. – Но вы же сказали, что прошло уже два с половиной года с тех пор, как мистер Кэбплеже купил этот зонт. Должен ли я понять это так, что его… его обожание зонта началось лишь год назад?

– Вы должны понимать это именно так.

– В таком случае это наводит на размышления. Это наводит на серьезные размышления! – Мой друг задумался. – Но из-за чего? Мы… да-да, Уотсон? В чем дело? Вы, кажется, проявляете нетерпение.

Я не слишком часто отваживался высказывать свои собственные предположения без просьбы Шерлока Холмса, но тут я просто не в состоянии был утерпеть.

– Холмс, – воскликнул я, – в самом ли деле проблема так сложна? Имеется зонт, у него есть изогнутая ручка, и не исключено, что она довольно толстая. А в пустой ручке или, может быть, в какой-то другой части зонтика было бы совсем нетрудно спрятать бриллианты или какие-то иные ценности.

Наша гостья едва удостоила меня взглядом.

– Неужели вы воображаете, что я настолько глупа, что явилась бы к вам, мистер Холмс, будь ответ столь очевиден?

– Вы уверены, что подобное объяснение не подходит? – быстро спросил Холмс.

– Совершенно уверена. У меня достаточно острый ум, мистер Холмс, – заявила леди, чей профиль, надо заметить, тоже был более чем острым. – Позвольте проиллюстрировать. Много лет я руководила салоном красоты мадам Дюбарри на Бонд-стрит.