Как раз в те дни, когда в Иркутске шел процесс над группой ссыльных поляков, Кропоткин читал газеты с описанием всего произошедшего. Читал о том, как Каракозов сказал схватившим его: «Дурачье, ведь для вас же, а вы не понимаете». О том, как не сразу, но все же открыл свое имя и назвал сообщников - Ишутина, Худякова и еще тридцать человек, образовавших кружок антиправительственной пропаганды под названием «Организация», а после вынесения приговора написал прошение царю о помиловании. На нем Александр начертал: «Лично я в душе простил ему, но как представитель верховной власти я не считаю себя вправе прощать…» Чувство власти выше других чувств человеческих…

3 сентября 1866 года, в семь утра, на Смоленском поле при стечении тысячной толпы Каракозов был повешен. Это первая виселица Александра II в Росси… Тысячи их покрыли уже раньше поля Польши. «Освободитель» обернулся «вешателем». Да он ли тут виноват лично? Система самодержавия, власть в одной точке, освещенная богом…» Поэтому-то и стрелял Каракозов, открыв в России долгую «охоту на царя».

Выстрел Каракозова был неожиданным для России, и не понят ею. Власти же использовали его как сигнал к усилению реакции.

Руководивший расследованием Каракозовского дела граф Н. А. Муравьев заявил, что причина выстрела - «последствие полного нравственного разврата нашего молодого поколения, подстрекаемого и направляемого к тому… необузданностью журналистики и вообще нашей прессы». Образована особая комиссия по борьбе с революционным движением. Усилились гонения на журналы, закрыты на время «Современник», «Русское слово» - в них мыслящие люди находили поддержку своим левым взглядам. Даже «Санкт-Петербургские ведомости» были приостановлены на три месяца за критику администрации. И вслед за разгромленной «Организацией» Ишутина возник кружок «Земля и Воля», основанный двумя Николаями - Серно-Соловьевичем и Утиным. Оба - студенты Петербургского университета. То и дело появлялись новые прокламации и подпольные газеты.

А молодежь зачитывалась «Историческими письмами» профессора Артиллерийской академии полковника Петра Лаврова, арестованного в апреле 1866 года и сосланного в Вологодскую губернию. Лавров дал свою формулу прогресса: «развитие личности в физическом, умственном и нравственном отношении - воплощение в общественных формах истины и справедливости…» Он провозгласил программу «перестройки русского общества» для решения социального вопроса, как первостепенного, руководствуясь идеалом «свободного общежития, в котором исчезает всякий след государственной принудительности». Отказ от «управления человека человеком», «уважения к труду, солидарность, сознание своего и чужого личного достоинства - вот к чему призывал Петр Лавров. Он был тогда, наряду с Чернышевским, Добролюбовым, Писаревым, «властителем дум». Как, впрочем, и В. В. Берви-Флеровский, социолог и экономист, автор «Азбуки социальных наук», всю жизнь проведший в ссылках, сказавший: «Идите в народ и говорите ему всю правду до последнего слова…»

Впервые о сибирском оледенении

Кропоткин живо интересовался этими идеями, но главное для него - наука. Ведь он привез из Сибири большой экспедиционный материал, который нужно осмыслить и обобщить. Приехав в Петербург, он смог, наконец, осуществить свою давнюю мечту - поступить в университет. Посещая занятия на первом курсе физико-математического факультета Петербургского университета, он одновременно ходил на службу в Статистический комитет Министерства внутренних дел. Туда ему помог устроиться Петр Петрович Семенов, председатель этого комитета.