— Пошли, нечего торчать в этом лесу, когда тебе давно пора было попасть в первый город и начать изучать ремесла.
— Как скажешь, наставница.
Мы двинулись дальше по тропинке, с каждым шагом становящейся все заметней. Мимо проплывали ровные стволы, спускающие ветви так низко, что грозились ткнуть неосторожного путника в глаз. Помня о реалистичности Неверкома, я старательно пригибал голову.
— Рекомендую высветить компас, — все еще недовольно пробурчала Азура. – Он поможет не заблудиться, кроме того на нем обозначены ближайшие квесты[6].
Я уловил нечто вроде жжения – компас появился на грани восприятия. Похоже на зуд внутри черепа – стоило подумать об интерфейсе, он тут же находился перед глазами или же появлялся где-то внутри. Но, почувствовав, я мог им управлять.
Маленький шарик, стилизованный под карманные механические часы, расположился в верхнем правом углу зрения и сразу же заблистал зелеными и красными точками. Едва я перестал обращать на него внимание, компас исчез так же, как и остальные части интерфейса.
— Зеленые – дружественные НПС[7]. Красные – враждебные. Мы сейчас их обойдем, рано тебе на тот свет. Кстати, когда убьют монстры, потеряешь часть опыта, но не ниже границы уровня. Понял?
— Понял. А как с людьми?
— Другие игроки не лишают опыта, но могут сломать одежду или оружие. С небольшой долей вероятности.
— Хорошо, что предупредила.
Компас завибрировал, предупреждая о близкой опасной зоне. За деревьями слышался неумолчный треск, будто усиленно грызли кости, спеша добраться до сладкого мозга внутри.
— Нам туда не нужно, — Азура схватила меня за рукав. — Идем в обход.
Я послушно поплелся следом, снова ощущая, как накатывает голод. Надеюсь, пища здесь не потребует посещения уборной. В такую игру я бы играть не стал.
— Не волнуйся, в туалет ходить не понадобится, — обрадовала Азура. — И я не читаю твои мысли. Этот вопрос возникает в семи случаях из ста после появления голода.
— Хорошо, я уж было хотел расстроиться.
— Здесь полно дискомфорта, Макс, — тут же заверила Азура. — Если раньше были игры, где можно было отключить боль или неприятные ощущения, то Неверком стал более хардкорной[8] версией виртуальной реальности. Все рецепторы, будь они у тебя, реагировали бы так, словно в самом деле жгут, пережевывают и топчут.
Я почесал затылок. Веселые перспективы, что уж тут говорить.
— Но у меня нет никаких рецепторов, я же оцифрован.
— Зато твое сознание будет считать это тело — своим в большей степени, чем обрубок, что лежит в криокамере.
— Эй, можно и понежнее, этот обрубок — мое тело!
— Извини, извини, Макс, — спохватилась Азура, тут же стискивая меня в объятиях. — Я постоянно забываю.
— Для программы это очень странно, — заметил я, впрочем, не делая попыток отстраниться. — О, да тут не только боль настоящая.
Девчонка тут же отпрыгнула, покраснев.
— Извращенец! Только и думаешь, как бы меня совратить! Фу! — она передернула плечами.
— Да ладно, можно подумать, это нечто из ряда вон. И вообще, разве ты не должна реагировать, — я пожевал губами, подбирая слово, — как-то лояльней?
— С чего вдруг я должна быть лояльна к такому отвратительному приставанию?
— Это физиология.
— У тебя нет тела, Макс, — напомнила Азура, снова вооружаясь веером. — Это твои мысли и похоть! Неужели в ваше время все были такими?
— А в вашем, значит, не так? — тут же зацепился я.
Наставница фыркнула, поправила край платья и снова потащила меня по тропинке. Компас усиленно вздрагивал перед глазами, отображая новые красные зоны. |