Ноги ослабли, в горле пересохло, а сердце пустилось вскачь. Папа, что с ним стряслось? Безумная тревога, страх накрыли с головой, я готова была прямо сейчас бежать в тот самый офис Перехода и только усилием воли заставила взять себя в руки и успокоиться. Утро. Нужно просто дождаться утра, и я все узнаю.

Глава 25

Ночью я едва сомкнула глаза. Все думала, переживала, гадала, как там родители. Еще одним из вопросов, который надо было бы решить — Морр. Как ему обо все сказать? И что делать с «узами»? Не потяну же я Морра за собой в свой мир, в его-то состоянии? Да и сам некромант явно не обрадуется такой перспективе. Оставалось одно: поступить с ним так же, как Морр поступил со мной: уйти, когда он спит. Утром, перед самым отходом, я даже сама дала ему внеочередную порцию лекарства, чтобы продлить его сон. Было очень стыдно и тревожно, но я не видела иного выхода.  И очень надеялась, что «узы» перестанут действовать, когда я окажусь за пределами этого мира. В крайнем случае, у меня будет в запасе часа три-четыре, пока он спит, чтобы попытаться связаться с родителями. Постараюсь в это время не отходить далеко от офиса Перехода. Да и вдруг Швак мне поможет?

С Матильдой я столкнулась в дверях. Ее обманывать не стала, рассказала все как на духу, показала письмо и попросила передать все Морру. И извиниться. А еще — присмотреть за йоком.

— Конечно, присмотрю, и за йоком, и за льердом, не беспокойся, — сказала мне Матильда.

— Спасибо, я вернусь, как только получится, — отозвалась я.

И тут вспомнила о деньгах, которых по-прежнему у меня не было. Морр за всеми нашими заморочками, а теперь и своей болезнью, так и не выдал мне ни копейки аванса. Пришлось опять одалживать у Матильды.

— На экипаж, — объяснила я. — Боюсь, что пешком могу не успеть или заблудиться.

Уходила я налегке, в сумке лежали только самые необходимые вещи и смена белья. На сердце было тяжко, и не только из-за тревоги за отца. По дороге до офиса Перехода я то и дело уносилась мыслями к Морру. Какая у него будет реакция, когда узнает, что я ушла? Разозлится? А, может, расстроится? Или же вовсе обрадуется? Особенно, если «узы» действительно перестанут действовать… Ну а если они «включатся» и потянут его за собой, даже боюсь представить, что будет.

«А ведь сегодня последний день испытательного срока», — внезапно всплыло в памяти. Вдруг это знак?

В здании офиса Перехода в этот утренний час все выглядело несколько по-иному, чем тогда, во время аукциона. Из-за дневного освещения краски интерьера потеряли свою интенсивность, на мебели и стенах стали заметны потертости и царапины, а в солнечном свете, что проникал в редкие окна, кружила пыль.

Я миновала знакомый зал, где проводился аукцион, и в комнате за ним встретилась с блондинкой. Это была точно не Элла, которая проводила мне адаптацию, а совсем другая дама, старше и крупнее. Фила Годвина, что отправлял меня на аукцион, тоже не было видно, и я несколько растерялась. Почему-то думала, что меня будет встречать кто-то из уже знакомых людей.

— Доброе утро. Простите, я Валерия Корженевская, льерд Шварц должен был предупредить обо мне, — отвлекла я блондинку от праздного листания некого женского журнала.

— А, да, — она окинула меня взглядом и торопливо отложила журнал. — Конечно-конечно, Валерия Корженевская… Сейчас открою портал, — женщина тут же подскочила с места.

— Спасибо, — я кивнула. — Только можно мне вернуть мою одежду? Боюсь, в этом платье в своем мире я буду выглядеть странно.

— Да, сейчас, — блондинка поморщилась будто недовольно.