И всё же однажды это случится.

Однажды мир станет больше.

Игра дочерей всё шумливей, отец вовсю подначивает их: никому не скрыться от весёлой кутерьмы и суматохи. И наконец брошенная подушка прилетает прямо в Лореасу.

— Ах вы бездельницы! — беззлобно укоряет та. — И ты, старый бездельник, им потакаешь. Нашли бы себе занятие!

— Чем же нам заняться? — лукаво спрашивает Лореана.

— Уж я вам найду занятие! — грозится мать. — Давно пора вытряхнуть ковры и начистить медь. Недурно бы поставить тесто. А дорожки в саду замело — не пройти.

Лореана миролюбиво отвечает:

— Снег я распою перед сном. Чистить и мыть мы будем завтра. А про тесто ты поздно вспомнила, мама, уж прости!

Запыхавшаяся Геллена собирает подушки и укладывает их аккуратно. Щёки у шалуньи красные как маков цвет. За осень она заметно вытянулась: всё ещё девочка, но скоро станет девушкой. Летом ей исполнится десять… Отец улыбается, глядя на неё, и подзывает к себе. Геллена усаживается ему на колени.

— Мама Лореаса, — вдруг говорит она, — а когда я начну учиться?

Углы губ Лореасы вздрагивают. Она не отрывает взгляда от вязания: «Всё ещё не „мама“, но уже „мама Лореаса“, вот как…»

— Чему ты хочешь учиться? — ласково спрашивает она.

— Петь.

Спицы Лореасы замирают. Она поняла, о чём говорит падчерица. Но всё же хватается за ускользающую надежду:

— Что же, давай сходим к учителю музыки…

— Нет, нет! — Геллена крутит головой так, что разлетаются золотые косы. — Петь сны. Сны Земли, и Сны Воды, и Сны Растений. Как ты.

Лореаса медленно опускает вязание на колени.

Воцаряется тишина. Слышно, как тикают часы; кажется, слышно, как за окном падает снег. Сёстры-близнецы настороженно смотрят на мать. Лореаса сидит неподвижно, сжав губы, на лбу пролегают морщинки, бледность покрывает лицо. Несколько мгновений, и уже Кодор начинает подозревать неладное. Геллена недоумённо хлопает длинными ресницами. Она готова испугаться. Она сказала что-то плохое?

Отец прижимает Геллену к груди, но смотрит на жену.

— Лоре, — начинает он, — мы…

Лореаса прерывисто вздыхает.

— Что же, — говорит она более самой себе, чем притихшей семье, — пора, так пора.

Растерянная Геллена беспомощно глядит на старших сестёр. Лореада отвернулась, схватила кочергу и яростно ворошит дрова в камине. Лореана уставилась в пол и теребит подол платья. «Тут что-то плохое», — понимает Геллена, и ей, наконец, становится страшно. Но она от природы не робкого десятка, она дочь Королевского Лесничего, и никто не учил её, что девочка должна быть слабой. Геллена слезает с отцовских колен и становится между отцом и мачехой, прямая, как маленький солдатик.

— Мама Лореаса, — решительно спрашивает она, — а что не так?

Лореаса склоняет голову.

— Ты смышлёная девочка, Гелле. Я думала, пройдёт ещё лет пять, прежде чем мы заговорим об этом. Но раз уж так вышло, слушай меня и не забудь моих слов.

Геллена кивает с решительным видом.

Она ждёт.

Добрую минуту Лореаса не может заговорить. Наконец, она пересиливает себя.

— Я знаю, что ты расстроишься, Гелле, — глухо говорит она.