— Да, но это брешь в обороне.

— Не волнуйся, она хорошо защищена. Пятый дивизион моего полка, терриконовцы, отряжен защищать это место: двадцать тысяч человек. Они относятся к работе серьезно. Кроме того, Террикон сам по себе — коварная дрянь: крутой, опасный, постоянно осыпающийся. Через него пробраться, наверное, не легче, чем через саму Стену. Враг потеряет тысячи на этом направлении!

Даур ободряюще улыбнулся и, отвернувшись, вернулся к группе.

Майло было жаль его. У Даура не было опыта войны с таким врагом, он не знал, как они разбрасывались жизнями и сколько солдат готовы были положить на достижение целей. Солдаты улья и тактика, которой они придерживались, были слишком сконцентрированы на опыте сражений со здравомыслящим врагом.

В основной группе Гаунт посмотрел на коллег-полководцев.

— Оценки?

— Слишком много танков для пехотной контратаки, но еще хуже подпускать этих ублюдков к Стене, — сказал Нэш.

— Я хотел бы вывести мои танковые дивизионы, чтобы встретить их там, — сказал Гризмунд. — С поддержкой всех бронетанковых частей Севгрупп. У нас еще нет потерь. Если мы остановим их в наружных трущобах, не подпуская к главному улью, то авангард сможет клином врезаться прямо в сердце вражеского войска. Из-за своего невероятного количества линия очень растянута. Так бы действовал я. Бронетанковая контратака, прямая и неожиданная, выбьет землю у них из-под ног — отбить пространство, открыть путь для маневра и зайти с фланга, отрезая им доступ к резервам. И прокопать путь для пехоты.

Нэш охотно согласился:

— Я с удовольствием поддержу подобный организованный отпор.

— Как и я, — сказал Гаунт. — Они заняли слишком много места. Мы должны остановить их — хотя бы на западе.

Гризмунд кивнул.

— Врата на этой стороне улья нужно открыть. Я с удовольствием дам бой этим ублюдкам, сколько их там ни есть, но мне нужно место для мобилизации машин и маневров. И я лучше займусь этим там, в трущобах, чем буду ждать, пока они притащатся под самую Стену.

— Или за нее, — добавил Роун.

— Что-то новенькое, — улыбнулся коллегам Гаунт. — Три полковых офицера сошлись в выборе тактики.

Раздался всеобщий хохот, прерванный вскоре первыми визгами пусковых установок на башне, вновь открывших огонь, когда навесы убрали.

— Эти планы не согласуются со стратегией генерала Штурма, — сказал Тарриан откуда-то сбоку.

Гаунт оглянулся на него.

— Я чувствую себя неловко, когда политофицер использует неопределенное слово «согласоваться», комиссар Тарриан. Что вы имеете в виду?

— Я так понял, тактические соображения по проведению боевых действий в ходе конфликта уже находятся на рассмотрении у маршала Кроу, в Стратегическом комитете Штаба домов и у представителей благородных домов. Я слышал, они получили полную поддержку вице-маршала Анко и комиссара Каула.

— Звучит, словно все уже решено! — прорычал Нэш, и его тяжелый подбородок, покрытый серой щетиной, выдвинулся вперед.

— Так мы время теряем тут? В чем смысл этого осмотра, если они уже все решили? — спросил Гризмунд.

— Мне уже доводилось иметь дело с генералом вольпонцев, — заметил Гаунт кисло. — Вне всякого сомнения, он видит себя самым главным офицером Гвардии на всей этой арене, а старейшины улья превозносят его в этом качестве. Но он не склонен к открытой конфронтации. Он скорее займет нас чем-нибудь, пока сам будет принимать свои решения. Например, этим… осмотром достопримечательностей.

Гаунт резко развернулся, чтобы взглянуть на Тарриана.