Модайл попятился, внезапно с ужасающей ясностью осознав, что происходит.

Гаунт вытащил из кобуры болт-пистолет.

— Ради приличия, выбирайте: расстрел вашими же людьми или быстрая казнь.

Модайл заикался, у него сдали нервы, и он бросился бежать.

Гаунт прострелил ему голову.

— Будь по-вашему, — грустно сказал он.

Глава десятая

ПОТЕРИ

Через несколько лет своей карьеры я понял, что уже достаточно повидал. С того момента я повидал гораздо больше, но старался не принимать все это всерьез. Иначе просто не выдержать.

Судя по звукам, на Вейвейре разворачивалось настоящее побоище. Небо под Щитом вспыхивало отсветами взрывов, по всему улью разносился грохот. Это тянулось с рассвета.

Йонси жалобно хныкала и издавала всхлипывающие, чавкающие звуки. И так всю ночь. Тона не знала, как быть. Далин был угрюмым и тихим, в основном спал в дальнем углу мусорной пещеры.

Тона выползла из своей норы и осмотрела изрытые снарядами склоны. Внизу, в полукилометре от них, раскинулись огражденные забором и колючей проволокой казармы химзаводов Гавунды.

Там поселились эти иномирские солдаты, бледнокожие, темноволосые, с их черными одеждами и синими татуировками. Тона думала, что в ульях, откуда они пришли, синие татуировки тоже были знаками банд или символами ранга.

Она мечтала об их еде. Там, на складах, было заперто настоящее изобилие, достойное Императора. Она уже несколько раз засылала Далина воровать еду, но это становилось небезопасно.

Тона знала, что теперь ее очередь. Младенец был слаб и плакал. Ей нужно было сухое молоко и детское питание.

Около тысячи других беженцев прятались среди мусорных куч на пустырях на месте разбомбленных заводов, но она и не думала просить помощи. В улье Вервун сейчас каждый был сам за себя.

Особенно яростный взрыв сотряс Щит над Вейвейром, и Тона оглянулась посмотреть. Она несколько раз бывала на Вейвейрском вокзале, стояла в стеклянном зале главной станции, теперь давным-давно исчезнувшей, рассматривая заносчивых путешественников из Верхнего хребта, снующих туда-сюда по платформам. Ее двоюродный дядя Рика держал там киоск фастфуда, а еще она пару месяцев ходила там с бандой карманников.

Большой терминал повергал ее в благоговейный трепет, даже когда она работала там. Он казался ей проходом куда угодно. Будь у нее деньги, она бы села в поезд, мчащий в тропические ульи, на архипелаг, может, даже в Вергхастский порт, где, говорят, можно купить билет куда угодно, включая другие миры.

Врата Вейвейра казались ей дорогой прочь от этой скалы. Возможным будущим. Обещанием.

Теперь они разрушены и сожжены, безразличные иномирские солдаты втоптали обломки в грязь.

Младенец снова заскулил. Тона метнулась в свое укрытие и посмотрела на Далина.

— Оставайся с ней. Я скоро вернусь с едой.

Тона соскользнула по каменному склону и направилась к проволочному забору военного поселения.

Тона пересекла развалины заводов, промышленные зоны, которые сровняли с землей в первый же день, когда Щит еще не был включен. Разбитые рокритовые здания торчали по периметру кратеров шириной метров по двадцать, если не больше. Покореженная металлическая обшивка, вывороченные трубы, торчащие из кирпичной пыли. Куски неузнаваемой сожженной техники усеивали все вокруг.

Тела лежали, где падали, и через месяц они походили уже на лузгу из высушенных костей и ободранной одежды. Спасательные команды унесли большую часть раненых в первый же обход, а трущобные своих мертвецов забрали сами. Но часть тел осталась, смятая и полузасыпанная на просторах развалин. Гиены, тощие, больные и шелудивые, наводнили руины, мародерствуя, — как и она, вероятно, хотя до мертвечины она не опускалась.