— Я хочу, чтобы ты держался рядом, — тихо сказал Баффелс Майло.

— Сержант?

— Ой, вот только не начинай эту фигню! Эти погоны должны были дать тебе.

Майло засмеялся, и Филэйн встрепенулся во сне, а затем снова успокоился и захрапел.

— Я был солдатом секунд десять. И я самый младший в Танитском полку. Гаунт никогда бы не спятил настолько, чтобы назначить меня сержантом. Ты заслужил их, Баффелс. Все знают, что они твои.

Баффелс пожал плечами.

— Ты вел нас сегодня. И это тоже все видели. Тебе верят.

— И тебе тоже, и мы работали в команде. Если они за мной пошли, то только потому, что пошел ты. Они могут считать меня счастливым фесовым талисманом, осененным самим комиссаром, но уважают они тебя.

— Но мы ведь неплохо поработали, а?

Майло кивнул.

— Говори что хочешь, но я хочу, чтобы ты был под рукой, рядом со мной, идет?

— Ты сержант.

— И я принимаю командное решение. Люди уважают тебя, так что если ты рядом, они и за мной пойдут.

Майло смотрел в огонь. Он чувствовал, что Баффелса пугали его новые обязанности. Он был отличным солдатом, но никак не ожидал стать командиром. Он боялся облажаться, но Майло знал, что этого не случится, как знал и Гаунт, когда производил повышение. Но если это придаст Баффелсу уверенности, Майло поступит, как он просил. Несомненно, тем странным, бессознательным способом, который наблюдал Майло в перестрелке утром, солдаты в критических ситуациях выбирают своих лидеров, и выбрали Баффелса и Майло.

— Где Танит, по-твоему?

Майло оглянулся, сперва решив, что Баффелс задал риторический вопрос. Но старший смотрел на небо.

— Танит?

— С какой из тех звезд мы пришли?

Майло уставился в небо. Щит отсвечивал зеленым, шипя под каплями дождя. Но все равно можно было разглядеть свет далеких звездных россыпей, прокалывавших черноту.

Майло ткнул наугад.

— С той.

— Уверен?

— Абсолютно.

Это, похоже, удовлетворило Баффелса, и он долго всматривался в мигающий свет.

— Волынка еще у тебя?

На Танит Майло был музыкантом, прежде чем стать солдатом, и в строю раньше был волынщиком.

— Никуда без нее не хожу.

— Сыграй, а?

— Сейчас?

— Мой первый сержантский приказ.

Майло вытащил плотный сверток трубок и мехов из рюкзака. Он прочистил мундштук и вдохнул в мешок жизнь, заставив его тихо выть и поскуливать. Гул болтовни вокруг всех костров стих с первым же аккордом.

Нажимая на меха рукой, он заставил мешок дышать на высокой, пронзительной ноте.

— Что сыграть? — спросил он с трубками в руках.

— «Любимая ждет меня в наловой роще», — неожиданно сказал Домор у него за спиной.

Майло кивнул. Мелодия была неофициальным гимном Танит, более живая, чем официальный планетарный гимн, но печальная почти до боли для любого танитца.

Он заиграл. Мелодия возносилась над двором, над стайками искр, взлетающих над кострами. Один за другим люди запели.

— Что это? — хрипло спросил Балвер, когда Корбек тихонько запел. По всему двору севгруппские солдаты замолчали, когда горестная завораживающая мелодия разлилась в воздухе.

— Песнь призраков, — сказал Корбек и потянулся к сакре.

Главный хребет звенел хором голосов. В залах Легислатуры и в огромной полковой капелле Штаба домов тысячеголосые победные хоры славили победу и пели гимны во спасение.