Когда он наконец поднял голову, она прижалась к его груди, ошеломленно глядя на него.

Это зрелище вполне удовлетворило Гэрри. Одобрительно хмыкнув, он закрыл глаза и откинул голову на подушки.

— Если вы еще когда-нибудь сделаете что-либо подобное, приготовьтесь есть стоя всю следующую неделю. По меньшей мере.

Люсинда бросила на него затуманенный взгляд и потянулась к пострадавшей части своего тела.

— Больно…

Уголки его губ поднялись.

— Может, мне следует поцеловать?

В ее широко распахнувшихся глазах появился интерес.

У Гэрри перехватило дыхание.

— Пожалуй, мы оставим это на потом.

Люсинда удивленно приподняла бровь, не отводя от него глаз, затем пожала плечами и прижалась к нему.

— Я не предвидела нападения, вы же знаете. И кто были все эти люди?

— Это несущественно. — Гэрри повернул ее лицом к себе. — Я кое-что должен вам сказать… и повторять не буду. Вы меня слушаете?

Люсинда вдохнула, но выдохнуть не смогла. Затаив дыхание, она кивнула.

— Я люблю вас.

Ее лицо засияло. Она наклонилась к нему, губы сами собой раскрылись… Гэрри предостерегающе поднял руку.

— Нет, подождите. Я еще не закончил. Подобные слова от такого мужчины, как я, едва ли могут прозвучать убедительно. Видите ли, я произносил их и раньше, и много раз. И они не были правдивыми, тогда не были. — Его рука нашла ее ладонь, покоящуюся на его груди; он поднес ее пальцы к губам. — До вашего появления я не знал, что значат эти слова, — теперь знаю. Но я не ждал, что мои слова покажутся вам достаточно убедительными. Поэтому я представил вам все доказательства, какие мог: отвез вас погостить у моего отца, показал дом моих предков… — (Люсинда прищурилась, слушая продолжение его списка.) — Вы видели конезавод и дом, который, я надеюсь, будет нашим общим домом. — Он умолк, его глаза, устремленные на Люсинду, блестели, губы улыбались. — И я пошутил насчет шестерых детей — четырех вполне достаточно.

Затаив дыхание, испытывая головокружение от счастья, Люсинда широко раскрыла глаза.

— Только четверо? Вы разочаровываете меня, сэр.

— Может, мы остановимся на четверых для начала? В конце концов, мне бы не хотелось вас разочаровывать.

На щеке Люсинды появилась ямочка, которую он видел так редко. Гэрри нахмурился.

— Так на чем же я остановился? Ах да… доказательства моей преданности. Я сопровождал вас в Лондон и вывозил в Гайд-парк, ухаживал за вами всеми мыслимыми способами и даже бросил вызов опасностям «Алмака». Все ради вас.

— Так вот почему вы все это делали — чтобы убедить меня в вашей любви? — Люсинда казалось, ее сердце вот-вот разорвется. Ей достаточно было заглянуть в его глаза, чтобы узнать правду.

Гэрри улыбнулся, насмехаясь над самим собой.

— Зачем же еще? Что, если не любовь, могло бросить меня к вашим ногам? — Он взглянул на ее ноги и нахмурился. — К слову сказать, ужасно мокрым.

Гэрри потянулся и снял ее промокшие туфли. Затем, подняв мокрые юбки, занялся подвязками. Люсинда улыбнулась.

— И вы танцевали со мной три вальса, помните?

— Как я могу забыть? — Гэрри обернулся, деловито стягивая с нее чулки. — Более ясного признания в любви я не могу вообразить.

Люсинда захихикала, поджимая замерзшие пальцы ног. Гэрри выпрямился и заглянул ей в глаза.

— Итак, миссис Люсинда Бэббакум: после всех моих усилий вы верите, когда я говорю, что люблю вас?

Улыбка осветила глаза Люсинды. Она обхватила ладонями его лицо.