Папуля рассказывает, что мама объявилась снова. Она недавно хотела со мной увидеться, папа говорил, что прилетела сюда на похороны кого-то из родственников. И сейчас снова. Попытала счастья перед отлетом, надеясь, что я захочу с ней увидеться. Но я правда не хочу. У меня нет желания. Эта не та ситуация, как была у Леши, что у него не было возможности видеть ребенка. Меня бросили. И я по-детски не хочу это прощать. У меня есть папа. И я еще раз ему напоминаю об этом, потому что знаю, что ему важно это слышать. Он волнуется очень, что я брошу его или еще что-то. Поэтому и на Лешу так ревностно реагирует. Потому что всю жизнь у меня был один только папа, а тут, о ужас, появился еще кто-то. Поэтому, когда папа, наевшись, напившись чаю и наболтавшись со мной обо всем, собирается домой, напоминаю ему еще раз, как сильно люблю. На него эти слова действуют так же, как на Лешу такие же признания Полины. Такие славные…

А Саня не приезжает. Как обычно, занята в горé работы, это нормальное состояние, я привыкла. Болтаем несколько минут по телефону в ее перерыв, рассказываю ей правду, что все-таки действительно влюбилась в Лешу, и, кажется, у нас с ним все хорошо. Он постоянно говорит, что любит, а у меня улыбка не сходит с лица. Солнцева хохочет, что она была, как всегда, права, а я и не отрицаю. Да, была права. И поняла все гораздо быстрее меня.

Дома скучно… Я так привыкла постоянно быть с Лешей, что, когда бросаю трубку после разговора с Саней и погружаюсь в тишину квартиры, становится даже неловко. И Вольт дрыхнет, не создавая шума. Ужас…

Собираюсь к Леше. Я, конечно, обещала быть вечером, но рано ведь лучше, чем поздно, правда? Надеюсь, он тоже скучает по мне. Вольта не трогаю. Он так сладко спит, что не решаюсь будить. Придем с Лешей через часик и заберем его на прогулку.

Меняю пижаму, в которой проходила весь день, на что-то более приличное, и убегаю к Лешке, уже предвкушая его сладкий взгляд в мою сторону. Он так смотрит… Я не могу не краснеть, это буквально выше моих сил.

Вообще, все очень изменилось после его признания. Он словно стал в разы более открытым после слов о любви. Совершенно другой Леша. И язык не поворачивается его Чудовищем называть.

Стучу в дверь, улыбка сама по себе тянется, я точно дурочкой влюбленной рядом с ним становлюсь, разве что слюни не пускаю. И то не факт. Сердце трепещет, когда слышу щелчок замка, а потом замирает и обрывается, с грохотом падая на холодный бетонный пол подъезда.

– А Леша… – Я пытаюсь связать пару слов, глядя на Юлю в футболке Леши. На ней только футболка. Не знаю, есть ли хотя бы белье.

– Леша в душе, – говорит она с улыбкой, оперевшись плечом об косяк. – Передать ему что-то?

Что… боже.

Качаю головой и делаю пару шагов назад, чуть не упав с лестницы. Сбегаю вниз, пытаясь понять, что происходит. Гребаный сериал. Самая тупая сцена, которая только могла бы быть в мире. Я не верю. Как это может быть правдой?

Сажусь на лавку у подъезда, пытаясь восстановить дыхание. Мне тяжело сделать даже крохотный вдох, из горла только хрипы вырываются, в груди давит. Похоже на паническую атаку, я просто в ужасе, голова кругом, глаза слезятся.

Я пытаюсь понять. Но я не понимаю…

Ну как это? Это чушь! Он что, ждал меня только вечером, а днем решил развлечься? Я не верю. Кто угодно мог так сделать, но только не Леша. Я, блин, отказываюсь верить!

Он же мне в любви признавался. Он же… Господи, он столько для меня делал! Он пострадал ради меня, он принципы свои выбросил, он делал для меня все. Чтобы что? Переспать с бывшей? Нет. Это неправда. Это какая-то тупая шутка, какой-то розыгрыш, я не знаю…

Мне даже плакать толком не хочется. Потому что я в это не верю. Он не мог поступить так со мной. Только не Леша. Я слишком сильно доверяю ему, чтобы поверить в то, что только что увидела.