И какой-то день такой бешеный, что я решаю прилечь после душа на пару минут, а сам отрубаюсь на пару, а то и больше, часов. Встаю, пытаюсь понять, какой сейчас год и что вообще происходит. Голова чугунная, пить хочется жутко, жрать – еще сильнее. А в холодильнике пусто, как всегда. Надо пойти купить себе хоть что-то, а то так и до голодной смерти недалеко.

Разминаю спину с хрустом, одеваюсь и иду в магазин, но прохожу буквально метров триста, как рядом со мной возникает тот самый папа Даши. Интересное кино. И что будет затирать мне сейчас?

– Алексей, добрый день еще раз. – Он протягивает мне руку, уже настроенный абсолютно положительно. Кажется, ему надо отдыхать побольше и получать положительные эмоции. Он странный. – Мы нормально не познакомились с вами. Меня зовут Юрий Николаевич.

– Я все еще Леша. – Я жму плечами. Алексей Владимирович звучит как издевательство.

– Так вот, Алексей… – Он мнется пару секунд, но быстро собирается и продолжает: – Как выяснилось буквально несколько часов назад, моей дочери угрожает опасность.

– Я в курсе. – Хочу добавить «в отличие от некоторых дольше, чем несколько часов», но тактично молчу. Не мое дело.

– Дарья не рассказывала мне ничего, а сейчас призналась во всем. Я предложил нанять ей охрану, она отказалась, накричала, а я, даже если захочу, не смогу быть рядом постоянно, она и сама не оценит этого. Я живу в другом районе, работаю там же, это просто невозможно.

– Я чем помочь могу? – Бесит меня уже этот Юрий Николаевич. Че надо-то? Сказал бы давно, все вокруг да около бегает.

– Дарья сказала, что пару раз вы оказались очень вовремя рядом и что часто подбрасываете ее на машине, и я подумал… Что, если за определенную сумму вы будете оказываться рядом с Дарьей гораздо чаще?

– Извините? – Я даже хмурюсь, потому что не понимаю, точно ли услышал предложение этого мужика.

– Допустим, за семьдесят тысяч в месяц вы будете рядом с моей дочерью столько раз, сколько потребуется для ее безопасности.

– Я не телохранитель. – Злюсь. Меня выводит из себя его предложение. Хочется встряхнуть его хорошенько, чтобы мозги на место встали.

– Восемьдесят, – говорит спокойно тот, вообще не понимая, по какой причине я отказываюсь.

– Нет, – сквозь зубы. И кулаки сами по себе сжимаются.

– Девяносто!

– Вы не слышите?! Нет! Я не охранник, это раз. Два – в деньгах не нуждаюсь. И не собираюсь бегать за рыжей как собачонка, чтобы отработать ваши деньги. Я помогаю ей по возможности и по собственному желанию, в свободное от работы и от чего-то еще время. Мне не сложно подбросить ее в центр или крикнуть, чтобы она обернулась на маньяка, но делать это за деньги и быть вам чем-то обязанным не собираюсь. А если с ней случится что-то? Вы будете обвинять меня? Спасибо, Юрий Николаевич, но это максимально тупое предложение. Всего доброго.

– В таком случае не приближайся больше к моей дочери! – летит мне злое в спину, когда отхожу от него на пару метров. Через еще пять шагов слышу, как хлопает дверь машины, и он уезжает.

А меня колотит от злости. Хочется срочно сделать что-то, желательно что-то ударить, чтобы выплеснуть эмоции. Потому что это звиздец какой-то.

Я понимаю, он переживает о своей дочери, ну так забери ее себе! Охраняй ее дома. Сам сюда переедь. Задрочи полицию, чтобы следили за ней и словили преступника. В крайнем случае найми охрану без ее ведома, чтобы по пятам ходили, но незамеченными оставались.

А он решил пойти простым и самым тупым путем. Заплатить кому-то, чтобы он был рядом с ней двадцать пять на восемь. А если я сам маньяк? Изнасилую ее завтра в подворотне, что он делать будет? Как можно быть таким беспечным, сука, она дочь твоя! Он вообще меня не знает, зато готов платить по сотке каждый месяц, чтобы я делал вид до хера заботливого соседа и бегал за Дашей точно так, как за ней носится Вольт по квартире.