Мама закрывает дверь, и мы слышим, как Юрий Николаевич начинает ворчать, но мама не дает ему сказать и слова, напоминая о том, что мы уже взрослые и этот контроль вообще ни к чему.

Хотя я лично его понимаю. С вероятностью в сто процентов я бы спустил того, кто лез бы к моей дочери, с лестницы. И маму понимаю. У нее сын впервые за много лет влюбился, она никому не даст разрушить мой призрачный шанс на счастье.

Даша все еще немного растеряна в моих руках. И ее я тоже понимаю прекрасно. Ей наверняка неловко перед отцом. Он ее во всем контролирует, воспитывал ее один, она привыкла быть цветочком аленьким, а не показывать отцу отношения с другими мужчинами так явно. Но. Отпустить я ее банально не смог. Когда еще такое будет, что она сама в мои руки прыгнет? Надо брать сполна, пока дают.

Поэтому долго не думаю и притягиваю Дашу снова, целуя уже немного смелее.

И она позволяет. Крышу сносит от этого, не понимаю, что происходит с ней и почему такая резкая перемена в настроении. Но отступать не собираюсь. Не могу оторваться, мне физически больно даже представлять это.

Мы падаем на кровать. Дашка заваливается, не устояв, а я нагло пользуюсь положением и роняю ее, приземлившись сверху. Дашка пищит пару секунд от неожиданности, пока я снова рот ей не закрываю, а я чуть жмурюсь от боли в руке, но все равно отрываться от рыжей не планирую. Ни сейчас, ни завтра, ни когда-либо в этой жизни.

– Останься у меня сегодня, – хриплю я, переходя поцелуями на шею Даши. Сладкая. Самая вкусная.

– Леш, я… – шепчет она, задыхаясь. А я не могу понять, что говорит, когда она мне коготками по затылку водит. Мозг в отключке. – Леш, у меня месячные, я не…

– Похер вообще, Даш, просто останься.

– Ох, боже, – выдыхает она и тихо всхлипывает, когда губами по вырезу платья вожу и кожу на груди покусываю. – Хорошо, ладно. Я останусь.

– Хорошо. – Я расплываюсь в идиотской улыбке и снова целую. Ну очень сладкая.

* * *

Это первая ночь за долгое время, когда я не включаю аудиокнигу. Последний раз я опускал эту привычку, когда Даша оставалась у меня после того, как нашли маньяка. Но там банально не было сил понять что-то, чтобы слушать книгу. Сегодня ночью мы болтали с Дашей обо всем на свете до самого утра почти. Это гораздо лучше монотонного голоса в наушниках, который я слушаю каждую ночь.

Даша рассказывает о матери. Вспоминает детство. Делится воспоминаниями о жизни с отцом, который остался один воспитывать дочь. А потом ворчит, что я постоянно молчу и не рассказываю о себе.

Поэтому я рассказываю. О маме, которая сразу после выпускного вышла замуж за моего отца, потому что влюбилась. О строгой, но счастливой жизни с отцом – военным. О том, как было тяжело, когда он погиб на одном из заданий. Рассказываю о желании завтра поехать и попытаться наладить отношения с дочерью, потому что времени много прошло, вдруг получится?

Даша в этом решении меня полностью поддерживает. Даже обнимает на радостях, говорит, что давно ждала, когда я наконец-то решусь. А я решился, конечно, но на самом деле стремно. Случиться может что угодно. От того, что у девчонки давно может быть другой папа, который заслужил право так называться. До того, что они вместе с ее мамой меня люто ненавидят и не пустят на порог. Я не знаю, что будет. Но попробовать очень хочу. Тем более что за эти годы многое изменилось, и теперь я намерен идти до конца.

Просыпаюсь от безумно вкусного запаха, хочу сжать в объятиях Дашу, но на руке моей вместо ее кудрявой головы лежит подушка. Ну и что это?

Встаю и как зомби иду на запах.