Владимир Ильин. Нельзя идти за горизонт
Часть I ПРОКЛЯТЫЙ ГОРИЗОНТ
Глава 1
Мысль о Горизонте влезла в голову в самый неподходящий момент и нагло отказалась убираться вон. Сколько Гарс ни пытался сосредоточиться на том, что от него сейчас требовалось, из этого ничего не выходило, и тогда он сдался. Тяжело дыша – совсем как Сван после очередного раунда самоистязаний на спортгородке – и обливаясь противным холодным потом, он перекатился на бок и закусил губу. – В чем дело? – с ноткой нетерпения осведомилась Люмина, машинально натягивая простыню на свое роскошное обнаженное тело, источавшее аромат каких то благовоний. – Я что нибудь не так делаю, да? Гарс с заискивающей нежностью погладил жену по щеке. – Ну что ты, крохотуля моя? – шепнул он. – Дело вовсе не в тебе… Я и сам не знаю, что на меня нашло… Она раздраженно отдернула голову, сминая копну пышных волос, разметавшихся по подушке. – Зато я знаю! – с внезапным гневом сказала она. – Ты уже помешался на своем проклятом Горизонте! Посмотри на себя – в кого ты превратился? Ходишь как тень, думаешь неизвестно о чем, даже есть, как все нормальные люди, не можешь – дерьмо тебе, наверное, подай вместо гарнира, а ты и не почувствуешь!.. Надоело мне все это – сил никаких уже нет!.. Он попытался обнять ее, но она оттолкнула его руку и продолжала: – А может, я тебе уже не нужна стала? Надоела, да?.. Может, ты себе кого помоложе присмотрел, а я только мешаю? – Люмина! – с упреком сказал Гарс. – Не говори глупостей!.. Я же по прежнему люблю тебя… – …но Горизонт тебе дороже! – перебила его жена. На глазах ее в тусклом свете ночника блеснули слезы. – Господи, какой же я дурой была, когда согласилась выйти замуж за такого обормота, как ты!.. И пошло и поехало… Главное теперь было не ухудшить и без того скверную ситуацию. За пять лет супружеской жизни Гарс успел изучить подругу дней своих не хуже Горизонта и знал, что если ее прорвало, то лучше помалкивать в тряпочку и не возражать. Когда она выговорится и гнев ее сменится слезами и жалостью к себе – вот тут то и надо будет помочь ей успокоиться. Тогда можно будет приласкать ее, преодолевая напускную враждебность, тогда можно будет опять говорить что угодно – размягченная слезами женская душа будет воспринимать не содержание фраз, а интонацию, с которой они произносятся… Так произошло и на этот раз. Наревевшись и оттаяв, Люмина в конце концов прошептала, повернувшись к Гарсу всем телом: – Прости меня, милый, ладно? Я и вправду у тебя глупая, только… только мне иногда бывает так обидно за тебя, поверь!.. Ведь ты же у меня самый умный, самый сильный и самый хороший. Другие бабы меня едва ли поняли бы, если бы я стала жаловаться на тебя… Только вот эта блажь засела –в тебе, как зараза какая то… будто тебя кто то сглазил! И теперь нет тебе ни сна, ни покоя из за нее. – И без всякого логического перехода, как у нее частенько бывало, осведомилась: – Ты правда любишь меня? – Ну конечно, правда, – выдохнул растроганный Гарс. – А иначе разве бы мы с тобой жили вместе?.. Ты не бойся… у нас все будет хорошо… Иди ко мне, положи головку мне на грудь и спи спокойно… Она так и сделала. Некоторое время они лежали тихо, но, когда Гарсу показалось, что жена уже заснула, Люмина вдруг тихо спросила: – Гарс, а зачем мы вообще живем? Какой в этом смысл? Он даже невольно вздрогнул от такого неожиданного вопроса. Нет, все таки в его Люмине, при всех ее бабских заскоках, временами проскальзывало нечто, совершенно не присущее ей. |
