Койн и Гарантин старались избегать главных магистралей, по которым толпы перепуганных жителей стремились покинуть город. После расстрела на площади прошло уже несколько часов, и люди, оцепеневшие от ужаса, уже не могли бежать. Теперь они просто брели, чаще всего молча. Некоторые толкали перед собой тележки, груженные собранным или украденным по пути скарбом, другие цеплялись за борта переполненных машин. Если они и говорили, то только шепотом, словно боялись, что Астартес способны услышать их с другого конца города.

Каллидус притаился в тени переулка напротив разбитой остановки монорельса и слушал, как люди говорят о Сынах Хоруса. Кто-то утверждал, что они организовали лагерь на площади Освобождения, и там приземляются десятки «Грозовых птиц», переправляющих на поверхность планеты все больше и больше Астартес. Другие клялись, что видели на улицах города бронированные машины и даже чудовищных боевых роботов — титанов.

Из всего, что стало известно каллидусу, Койн с уверенностью мог сказать только одно: Сыны Хоруса были намерены неукоснительно следовать переданному Кордой приказу и к закату столица Дагонета превратится в пылающий погребальный костер.

Ассасин взглянул наверх, где на фасаде здания станции криво висел массивный дисплей. Его поверхность пересекала трещина, но еще виден был искаженный помехами текст, гласивший, что городская железная дорога временно выведена из строя. Вокруг неподвижно замерли люди. Койн с беспокойством осмотрел устройство. Вокруг всех публичных информационных экранов обычно имелась целая сеть пиктеров, а каллидус, как и все ассасины, испытывал вполне понятное отвращение ко всем камерам наблюдения.

Информационная система словно уловила его мысли, и один из пиктов дернулся в своей рамке, а затем, немного поморгав, стал показывать вереницу беженцев. Ассасин поспешно отступил в тень, не уверенный, что камера не успела захватить и его изображение.

В нескольких метрах от него, в глубине переулка, Гарантин сидел на крышке мусорного бака, дрожал, отходя от действия усилителей рефлексов, и при помощи ремонтного набора штопал многочисленные раны, полученные в недавней схватке с Сыном Хоруса. Койн морщился каждый раз, когда до него доносился чавкающий звук кожного степлера, сшивающего края поврежденных тканей.

Гарантин поднял голову: один глаз у него был сильно поврежден, и из него сочилась прозрачная жидкость. Эверсор усмехнулся, демонстрируя окровавленные зубы:

— Через мгновение я к тебе присоединюсь, чудик.

Койн проигнорировал оскорбление, избавился от рваных остатков мундира командира СПО и сменил его на украденный с упавшего манекена парчовый пиджак.

— Надеюсь, что ты не задержишься.

Каллидус скрылся за обломком стены и сбросил с себя маску офицера. Ему было нелегко в таких условиях, без соответствующих медитаций проводить перевоплощение, но обстоятельства требовали изменения облика. Вскоре он преобразился в молодого парня с копной тонких растрепанных волос.

— Ты хоть помнишь, как ты выглядишь на самом деле? — спросил эверсор, не пытаясь скрыть своего отвращения.

Койн искоса взглянул на него, обратив особое внимание на множество шрамов и бесчисленные имплантанты как под кожей, так и поверх нее.

— А ты?

Гарантин хихикнул:

— Мы оба по-своему хороши. — Он вернулся к своим ранам.