— Он сказал, что раньше уже убил одного из них, — бормотал Гарантин, не спуская глаз с приближающихся Астартес. — А теперь на его счету двое, если только ему можно верить.

Флайер кружил над ними, отыскивая место для приземления, но Сыны Хоруса своей стрельбой образовали барьер между самолетом и беглецами.

— Гарантин! — снова закричал Койн. — Пора двигаться.

Яростный киллер вздрогнул и на какое-то время утратил способность двигаться.

— Ты мне не нравишься, — невнятно произнес он. — Тебе это известно?

— Это чувство взаимно! — закричал Койн, чтобы быть услышанным в реве двигателей.

Самолет парил менее чем в метре от дороги, и из рубки им отчаянно махал рукой Тариил.

— Хорошо. Я не желаю, чтобы ты мешал действию моих стимуляторов.

В следующее мгновение эверсор вприпрыжку бросился бежать, так что невозможно был уследить за его движениями. Он выскочил из укрытия и понесся прямо на ряды Астартес. За ним непрерывным шлейфом полетели латунные гильзы из комбинированного болтера.

Каллидус выругался и побежал в противоположном направлении, к самолету. За полуоткрытой дверцей стоял Келл, и «Экзитус» периодически дергался в его руках, посылая в противников один бронебойный снаряд за другим.

Тариил, побледневший и потный, скорчился перед контрольной панелью. Скорее всего, он управлял пилотом-сервитором самолета через свой наручный когитатор.

— А где Гарантин?! — подняв голову, крикнул инфоцит.

— Он сделал свой выбор, — ответил Койн и рухнул на пол.

Эверсор, не переставая вопить, мчался навстречу мятежным Астартес и первого из них свалил залпом из «Экзекутора». Со вторым он столкнулся, и они оба покатились по земле, грохоча металлом и керамитом. Гарантин ощущал, как по его венам разливается бушующий поток энергии. Механически усовершенствованное сердце билось с такой частотой, что в ушах стоял ровный гул. Настройки в распределителях стимуляторов нарушились еще при крушении поезда, и теперь они впрыскивали дозы психона и барража непосредственно во внутренние органы, а атомайзеры в его боевой маске выпускали прямо в ноздри полноценные дозы нейровозбудителей.

Он летел вперед на волне бешенства и черной безумной ярости, которая заставляла его вопить и хохотать, заглушая даже грохот стрельбы. В таком состоянии он был самым быстрым, самым опасным и самым довольным.

Это был самый долгий для Гарантина период бодрствования с тех пор, как его нашли в колонии с обгрызенными костями соседа в детских руках. Кости были заострены для следующего убийства. Он тосковал по бездумному блаженству стазис-установки. Он чувствовал себя потерянным без шепота гипнотических инструктажей. Этот способ существования час за часом, день за днем, который так легко давался остальным, для Гарантина был дьявольским наваждением. Он ненавидел понятия бесконечных «вчера», «сегодня» и «завтра». Ему было близко только понятие «сейчас».

Каждую секунду бодрствования ему казалось, что ярость испаряется, а он становится мягким и слабым. Ему был необходим сон. Необходим, как воздух.

Но еще сильнее он нуждался в убийстве. Лучше, чем все боевые зелья, мощнее импульсов наслаждения, поступавших из серого вещества головного мозга; убийства — это лучшее из всего, что он знал.

Он колотил по шлему космодесантника и по линзам визора, разбивая в кровь пальцы под рукавицей. Разряженный «Экзекутор» превратился в дубинку, которой он неустанно размахивал и наносил удары.

Его самого тоже настигли удары, которые отозвались внутри опаляющим огнем и отбросили от жертвы на твердое покрытие дороги. Густая, насыщенная медикаментами кровь выплеснулась в рот и потекла из клыкастой пасти маски.