Силуэт бегущего убийцы дрожал перед глазами снайпера;

это существо распространяло вокруг себя мутную пелену, расходившуюся в стороны, словно горячий воздух в пустыне, и прицелиться стало еще труднее. Палец напрягся на курке. Патронник был заряжен высокоскоростным «Сплинтером» — при соприкосновении с органической тканью он расколется на миллионы микроскопических осколков-волосков из заряженной проволоки. Эти проволочки мгновенно начнут распространяться во все стороны и рвать плоть и кости, словно вихрь лезвий.

Этого будет достаточно, если он поразит объект. Но первый выстрел Келла оказался неудачным. Даже с движущегося самолета, несмотря на дождь и наполовину закрытый объект, он должен был попасть точно в цель.

Виндикар внезапно принял другое решение, одним быстрым движением открыл затвор винтовки, извлек неиспользованный «Сплинтер» и вставил на его место пулю с красным наконечником, вынутую из кармана на рукаве.

— Чего ты ждешь? — закричал Койн. — Убей его!

Патронник «Экзитуса» закрылся за пулей «Игнис», и Келл отвел винтовку от цели. Не обращая внимания на крики Койна, он навел прицел на топливозаправщик.

Зажигательный снаряд пробил корпус автомата и воспламенился. Кулак оранжевого пламени подбросил шаттл в воздух и поглотил его целиком. Взрывная волна влажного воздуха швырнула вниз флайер, и от жесткого приземления у самолета отвалилось шасси.

Келл вскочил на ноги, когда фрагменты корпуса посыпались с неба на взлетную площадку. В первое мгновение он видел только подпрыгивающие языки пламени, но затем что-то красное и дымящееся выбралось из-под обломков и побежало к зданию космопорта.

Виндикар зарычал и схватился за винтовку, но по весу оружия понял, что магазин пуст. Он выругался и вставил новую обойму, понимая, однако, что все напрасно. Когда Келл снова взглянул в прицел, Копья уже не было.

— Он спрятался в укрытии, — сказал он, оборачиваясь. — Надо…

— Эристид?

Голос сестры заставил его замолкнуть на полуслове. Она лежала на полу, бледная до синевы. На ее губах выступила кровь, а когда Соалм шевельнула рукой, Келл заметил торчащее из груди костяное лезвие.

Он выпустил из рук винтовку, подбежал к ней и опустился на колени. Прежние чувства, сильные и давно похороненные, вновь возникли в его груди.

— Дженникер, нет…

— Ты убил его?

Он ощутил, как с его лица сбегают все краски.

— Еще нет.

— Ты должен. Но не из злости, понимаешь?

Привычная холодная ярость, которая всегда поддерживала его, затопила разум Келла. Это было то же самое обжигающее льдом чувство, которое управляло им с того самого дня в школе, когда женщина в одежде виндикара сказала, что им известно имя человека, убившего его родителей. Это было неиссякаемое топливо, бездонный колодец темных эмоций, благодаря которому он стал превосходным снайпером.

Пальцы сестры дотронулись до его щеки.

— Нет, — сказала она. — Пожалуйста, не надо показывать мне такое лицо. Откажись от мести. Ей нет конца, Эристид. Она продолжается и продолжается, пока не поглотит тебя целиком. И ничего не останется.

Келл ощутил внутри себя зияющую пустоту.

— Уже ничего нет, — сказал он. — Ты все забрала с собой, когда ушла. Исчезла последняя связь. — Он посмотрел на свои руки. — Это все, что у меня осталось.

Дженникер качнула головой:

— Ты заблуждаешься. Я тоже ошибалась. Той ночью я позволила тебе уйти. Я должна была заставить тебя остаться. Мы могли бы прожить другую жизнь. А вместо этого мы обрекли себя.

Она уходила, и теперь он ясно это видел.