По пути к выходу Харри обернулся:

– Кориандр слева, в глубине, на нижней полке.

После его ухода Бьярне Мёллер долго стоял, уставившись в свою корзинку. Он наконец понял, зачем ему все это нужно. Просто этот скандальный и упрямый алкаш ему нравился.

Белый король

– Отлично, что тебе удалось вырваться, – сказал Харри, обращаясь к сидевшему за тем же столиком полноватому мужчине.

По нему сразу было видно, что он не относится к числу завсегдатаев заведения. Причина крылась не в элегантном твидовом пиджаке и даже не в галстуке-бабочке в красную крапинку. Просто на пропахшей пивом и покрытой черными пятнами от сигаретных окурков скатерти перед ним стояла белая чашка с чаем. Этим случайным посетителем был психолог Столе Эуне, один из лучших специалистов в стране, к услугам которого полиция Осло прибегала часто и даже весьма охотно. Правда, с некоторой долей опасения, поскольку Эуне, будучи до мозга костей порядочным человеком, рьяно заботящимся о поддержании собственного реноме, никогда не позволял себе в суде никаких высказываний, если они не были на все сто процентов подтверждены научными доказательствами. А поскольку в психологии вообще существует не так уж много доказательств чего бы то ни было, нередко случалось, что он, будучи свидетелем обвинения, становился лучшим помощником защиты: посеянные его выступлением сомнения истолковывались в пользу обвиняемого. Расследуя разного рода убийства, Харри так часто обращался к помощи Эуне, что уже стал считать его чуть ли не своим коллегой. Да и в вопросе лечения собственного алкоголизма Харри столь же слепо доверялся этому умному, душевному, чуть фатоватому упрямцу, так что в скором времени даже мог начать называть его своим другом.

– Так вот, значит, где твое убежище? – сказал Эуне.

– Угу, – подтвердил Харри и приподнял бровь, подавая знак Майе, которая тут же выскочила из-за стойки и скрылась на кухне.

– А это у тебя что?

– Японе. Чили.

По переносице Харри скатилась капля пота, на мгновение застыла на кончике носа и упала на скатерть. Эуне с удивлением посмотрел на влажное пятно.

– Плохо восстанавливается теплообмен, – пояснил Харри. – Я только что с тренировки.

Эуне сморщился:

– Как медик я, пожалуй, должен был бы аплодировать, но как философ ставлю большой знак вопроса – стоит ли подвергать организм таким испытаниям?

На столе перед Харри возникли стальной кофейник и чашка.

– Спасибо, Майя.

– Чувство вины, – продолжал Эуне. – Некоторые пытаются справиться с ним, придумывая себе различные наказания. Как ты, Харри, когда срываешься. В твоем случае алкоголь – не способ уйти от действительности, а радикальный способ самонаказания.

– Спасибо, я и раньше слышал от тебя этот диагноз.

– Ты поэтому так усердствовал на тренировке? Угрызения совести?

Харри пожал плечами.

Эуне понизил голос:

– Ты что, так и продолжаешь думать об Эллен?

Харри быстро поднял глаза и встретился взглядом с Эуне. Он медленно поднес чашку с кофе ко рту, долго пил и наконец с досадливой гримасой отставил чашку в сторону.

– Нет, это не связано с делом Эллен. Там мы ни на шаг не продвинулись, но я убежден, вовсе не потому, что плохо сработали. Просто надо набраться терпения – рано или поздно что-нибудь обязательно появится.

– Хорошо, – сказал Эуне.