|
- Будем надеяться, - сказал Генарр. - А в твоем сознании таких данных нет? - Конечно, нет. Но Эритро может воспользоваться моим сознанием для зондирования сознания других людей. Вас, моего отца, любого человека. - Это безопасно? - Эритро считает, что безопасно, но я... дядя Зивер, я боюсь. - Типичная шизофрения, нет сомнений, - прошептал Ву, но Генарр остановил его, приложив руку к губам. Фишер поднялся. - Марлена, тебе не следует... - начал было он. Генарр сердито отмахнулся от него. - Крайл, пока тебе здесь делать нечего, - сказал он. - Все мы говорим снова и снова: речь идет о спасении миллиардов людей. В такой ситуации организму Эритро необходимо дать возможность сделать все, что в его силах. Начинай, Марлена. Взгляд Марлены устремился куда-то вдаль; казалось, она впала в транс. - Дядя Зивер, - прошептала она, - помогите мне. Спотыкаясь и едва не падая, она сделала несколько шагов к Генарру, и тот крепко обхватил ее. - Марлена... расслабься... вcе будет хорошо. Генарр осторожно сел в кресло, не отпуская Марлену. Глава 92 Это напоминало беззвучную вспышку света, которая в мгновение ока стерла весь мир. Казалось, во всей Вселенной нет ничего, кроме этого света. Генарр не сознавал, кто он такой и существует ли он вообще. Был только сверкающий туман, полосы которого, переплетаясь самым невероятным образом, расходились и превращались в тонкие нити, а те снова переплетались, создавая еще более сложную картину. Нити перекручивались, исчезали и появлялись снова, сходились и расходились. Казалось, что им нет числа, что они существовали и будут существовать вечно. Потом бесконечный поток нитей устремился во внезапно образовавшееся отверстие, которое приближалось, расширялось по мере его приближения, но в то же время диаметр отверстия почему-то не изменялся. Какое-то время картина оставалась без изменений, хотя все ее элементы находились в постоянном движении, а небольшие порывы складывались в такие же сложные новые элементы. Без конца и без начала. Без звука. Без ощущений. Даже без зрительных образов, потому что сознание каким-то образом улавливало, что картина не является светом, хотя и обладает некоторыми его свойствами. Это было сознание, осознающее самое себя. Потом картина с болью - как будто во Вселенное существует такое понятие, как боль, - и с всхлипом - как будто во Вселенной существует такое понятие, как звук, - начала тускнеть, полосы и нити вращались все быстрей и быстрей, пока не превратились в яркую точку, которая вспыхнула и исчезла. Глава 93 Вселенная упрямо стала на прежнее место. Ву потянулся и спросил: - Вы тоже испытали что-то необычное? Фишер только кивнул, Леверетт сказал: - Что ж, считайте меня обращенным в новую веру. Если это психоз, то мы все сошли с ума. Генарр все еще не отпускал Марлену. Она дышала с трудом; он наклонился и пожал: - Марлена! Марлена! Фишер медленно встал в прежде всего спросил: - С ней все в порядке? - Не знаю, - пробормотал Генарр. - Она жива, но ведь этого мало. Марлена открыла глаза отсутствующем взглядом посмотрела на Генарра. - Марлена! - в <STRIKE>отчаянии</STRIKE> прошептал Зивер. - Дядя Зивер, - шепотом отозвалась Марлена. |
