— Вы просто купите меня. — Кристина сердито моргнула, почувствовав, как к глазам подступают слезы. — Вы высосете из меня всю энергию и радость жизни, навсегда лишите меня огня жизнелюбия.

— Дайте мне шанс, и я раздую этот огонь!

Ей вдруг показалось, что он вот-вот встанет перед ней на колени.

Кристина резко отвернулась.

— Отведите меня домой, — попросила она, — отведите меня к Мелани. Не надо было мне соглашаться на прогулку, не надо было приезжать в Лондон, не надо было ехать на праздник в Скофилд.

— То же самое я неоднократно повторял себе, — эхом отозвался герцог, — но мы оба сделали то, что сделали. Между нами возникло нечто, и мы, как ни старались, не смогли ничего решить в тот последний вечер в Скофилде. Приезжайте в Линдсей-Холл. Обещайте, что приедете и не оставите меня наедине со всеми этими людьми, которых я приглашаю исключительно ради вас.

— Вы приглашаете меня для того, — воскликнула Кристина, оборачиваясь, — чтобы я своим поведением доказала вам, насколько мы не подходим друг другу, насколько несчастны мы были бы, если бы связали свои жизни.

Неужели вчерашний день не доказал ему справедливость ее слов?

— Да, если иное невозможно, — признался он. — Если вы сумеете убедить меня в этом, то, быть может, сделаете мне огромное одолжение. Вы поможете мне выбросить вас из сердца.

— Ни для кого из нас эта Пасха не будет счастливой.

— Приезжайте в любом случае.

Кристина шумно вздохнула и подумала об Элеоноре. Если ей когда и требовалось проявить железную волю, то этот случай был наиболее подходящим.

— Ладно, я приеду, — сказала она.

На секунду в его серебристых глазах сверкнуло нечто более всего походившее на триумф.

— А теперь, если нетрудно, отведите меня к Мелани…

На этот раз он не стал противиться ее просьбе.

Всю дорогу до дома они хранили молчание. Герцог не спешил зайти с ней в дом, а она не стала приглашать его. Стоя на крыльце, он взял ее затянутую в перчатку ладонь, склонился и, прежде чем прикоснуться к ней губами, посмотрел Кристине прямо в глаза.

— Не забудьте о своем обещании, — негромко проговорил он.

— Да уж, — она убрала руку, — не забуду.

Глава 14

Проходя по комнатам Линдсей-Холла, Вулфрик не мог больше наслаждаться их пустотой и тишиной. Особняк был полон членами семейства Бедвин, их супругами, детьми и слугами. Бедвины никогда не отличались спокойным нравом, но теперь, когда в их стане прибыло, они после недолгой разлуки вели себя подобно запертым в одном монастыре монахиням и инокам.

Фрея и Джошуа, маркиза и маркиз Холлмер первыми прибыли из Лондона с двухлетним сыном Дэниелом и трехмесячной дочерью Эмили. Фрея совсем оправилась после родов. Ее любимым занятием оказалась борьба с хохочущим сыном на ковре, причем не обязательно в детской. В свободное от борьбы время Дэниел, вместо того чтобы тихонечко сидеть с няней, носился по дому на плечах отца.

Аллен и Рейчел, лорд и леди Аллен Бедвин, а также Морган и Джервис, графиня и граф Росторн, приехали в один день. Первые привезли с собой полуторагодовалых девочек-близняшек, Лору и Беатрис. С ними вместе прибыл барон Уэстон, дядюшка Рейчел, который оправился от сердечного недуга, свалившего его прошлым летом. Морган и Джервис приехали с сыновьями — Жаком, которому почти исполнилось два года, и Жюлем, которому было только два месяца от роду. Рейчел, похоже, снова ждала ребенка, хотя ее положение пока оставалось незаметным.

Рэнналф и Джудит, лорд и леди Рэнналф Бедвин, приехали на следующий день с сыном Уильямом, которому скоро должно было исполниться три года, и годовалой дочкой Мирандой. Не прошло и нескольких часов с момента их прибытия в Линдсей-Холл, как Уильям потребовал у отца покатать его по дому на плечах, как дядя Аллен Дэниела.