Морган покраснела, но глаз не отвела.

Почти весь свет, приехавший в Брюссель, отправился в небольшую деревушку Скенделбеке на противоположном берегу реки Дендер. Там герцог Веллингтон производил смотр британской кавалерии. Прусский фельдмаршал фон Блюхер тоже почтил военный лагерь своим присутствием.

Живописная местность служила великолепной декорацией к этому грандиозному спектаклю. А это действительно был спектакль. Во время смотра Морган, сидевшая в коляске рядом с Розамонд, графом и графиней Каддик, была просто поражена, насколько четко и слаженно действовала вся эта огромная масса людей и лошадей. Ни одно движение кавалеристов или животных не нарушило общей стройности рядов. Следом за главнокомандующим промаршировал лорд Аксбридж, командующий британскими кавалерийскими войсками.

— Как можно не влюбиться во всех этих офицеров сразу, — прошептала с улыбкой Розамонд, стараясь говорить тише, чтобы не беспокоить мать.

Морган не могла разделить восторженного энтузиазма подруги, но чувствовала, что в ее словах все же есть определенный резон. Как бы то ни было, приятнее наблюдать это великолепное действо, чем сопровождать тетушку Рочестер на всякие скучные лондонские рауты. Хотя, с другой стороны, ей и тут не с кем было поделиться своими мыслями. Совсем недавно она попыталась вовлечь графа Каддика в разговор о том, что воинская дисциплина подавляет проявления человеческой индивидуальности, но в ответ встретила лишь удивленные взгляды женщин и недовольное ворчанье графа.

Лейб-гвардия тоже участвовала в смотре. И по этому случаю была наряжена в алую форму со всеми приличествующими моменту знаками отличия. Офицеры с гордостью восседали на своих прекрасно натренированных лошадях — лучших в Европе, по словам капитана лорда Гордона. Он, разумеется, тоже там находился. А также остальные молодые офицеры, с которыми общались Морган и Розамонд.

Розамонд шутила, что если конным войскам действительно придется вступить в битву с французской кавалерией, то одного вида британских офицеров будет достаточно, чтобы обратить противника в бегство. Возможно, французы от страха потеряют способность двигаться. Но разумеется, все это были только слова.

Морган очень сильно сомневалась в столь быстрой и легкой победе своих соотечественников. За день до парада Аллен предупредил ее, что положение становится весьма опасным и непредсказуемым, и Каддикам лучше вернуться в Лондон. К тому же за годы войны Европа научилась считаться с Наполеоном Бонапартом, его военным опытом, талантом и его солдатами, отличавшимися необыкновенной преданностью своему императору и идее, ради которой они шли умирать. Англичане же по-прежнему носились со своей национальной гордостью и убеждением, что нет солдата, храбрее англичанина.

Но подобные мысли Морган держала при себе.

После смотра капитан лорд Гордон и еще несколько офицеров подъехали к дамам поприветствовать их и засвидетельствовать свое почтение. Просмотрев утренний спектакль, Морган пришла к выводу, что это не просто бряцание оружием и демонстрация мощи национальной гвардии, но самая что ни на есть реальная подготовка к войне, где предстояло не только убивать, но и умирать. Она представляла себе, как эти молодые люди скачут на лошадях, атакуют противника и падают, истекая кровью.

— Герцог Веллингтон обеспокоен сложившимся положением. Он ждет прибытия иностранного подкрепления, — объяснил Морган капитан лорд Гордон, остановив коня около экипажа, где сидела его семья. — Говорят, он опасается, что французы атакуют нас тут еще до прибытия военных подразделений из Америки, участвовавших в боях на Пиренейском полуострове. Но, по-моему, наша кавалерия настолько сильна, что с легкостью справится с этим и своими силами. Офицеры одобрительно зашумели.

— А вы, леди Морган, что думаете? Полагаю, сегодняшний смотр мог кого угодно убедить в правильности моего вывода, — добавил с самодовольным видом капитан.