— Тебе понравится это, cherie, — проговорил он, понизив голос. — Мы проведем лето в твоем будущем доме, и ты сможешь познакомиться со всей моей семьей и друзьями.

— Прекрасная идея. — Ее глаза сияли.

Джервис был полностью с ней согласен. Хорошо, что она решила ему отомстить. Он понимал, что виноват перед ней. Пусть не во всем, но виноват. Ведь он использовал ее. Целенаправленно и совершенно бесстыдно. Он страдал, когда она прогнала его из Бедвин-Хаус, ответив отказом.

И теперь она решила ответить ему той же монетой. Использовать его до тех пор, пока не разобьет ему сердце. А когда он возненавидит ее, выйти за него замуж.

Все это было довольно забавно. Джервис радовался, что судьба дала ему шанс все исправить. Каким образом, он пока не знал. Пусть делает то, что задумала. Все ее поступки он намерен использовать в своих целях.

Удовольствия ей это не доставит.

Он сыграет с ней в ее же игру. И выйдет из нее победителем.

Хотя Джервис не мог дать себе вразумительного ответа, что означает в его глазах эта победа.

В прошлом году, смеясь, объяснила леди Эйдан, они отложили поездку в Озерный край из-за помолвки Фреи. В этом году им придется сделать то же самое из-за Морган. Эйдан, разумеется, согласен. Леди Холлмер сказала, что с удовольствием приедет на прием в Уиндраш, так как позже из-за своего состояния ей придется отправиться в Корнуолл и не покидать его по крайней мере в течение ближайшего года. Ее муж полагал, что неделя в Кенте не повредит леди Фрее.

Бьюкасл вежливо, но твердо отклонил приглашение графини Росторн.

Итак, лето они проведут в Уиндраше.

— Полагаю, — сказала Морган Джервису на следующий день, когда они выехали на конную прогулку по Роттен-роу, — вы хотели смутить меня тем, что пригласили всех моих и своих родственников на церемонию в честь нашей помолвки. Догадываюсь, с каким размахом вы собираетесь устроить прием. Но меня не так-то легко испугать.

— Я знаю, cherie. Смущаться следовало бы мне. Разве не так? Ведь это мои родственники, друзья и знакомые, мои слуги и соседи станут свидетелями моей любви к вам. Именно они станут насмехаться надо мной, когда мы по вашей инициативе расстанемся.

— Совершенно верно, — согласилась она. Джервис подъехал к Морган на лошади, их колени почти соприкасались.

— Если только вы не сжалитесь надо мной, моя прелесть.

— Этого не случится, — проговорила она, загадочно улыбнувшись, и вдруг слегка хлопнула его по бедру.

— Завтра утром поедем с вами по магазинам, — сказал он. — Я намерен купить украшения, cherie. Ведь жених обязан сделать невесте свадебный подарок.

— Меня не интересуют украшения, — ответила она. — Что я буду с ними делать, когда мы расстанемся? Мне будет неприятно на них смотреть.

— Но что же тогда? — поинтересовался он. — Я не могу покупать вам платья. Пока. Это вызовет новый скандал.

— Купите мне краски и принадлежности для рисования, — поразмыслив, ответила Морган. — Я не захватила свои, а мне так хочется писать. В Уиндраше я буду писать этюды. Можно прямо сейчас приобрести мольберт, масло, кисти, холсты, бумагу для акварели, а также акварель, уголь, еще пастель.

— Вы рисуете? — удивленно спросил Джервис. — И у вас получается?

— Во-первых, не рисуете, а пишете, — усмехнулась Морган. — А во-вторых, не мне судить, как это у меня получается. Впрочем, для меня это не имеет значения. Я пишу, потому что мне это нравится. Хотя признание публики и критиков льстит самолюбию. Когда пишешь ты проникаешь в суть вещей, начинаешь понимать и видеть то, что скрыто под поверхностью. Начинаешь понимать мир в целом. Меня не привлекает писание красочных картинок-открыток, чтобы показывать их своим поклонникам, которые будут падать в обморок от восторга.