Наталья Нестерова. Немного волшебства
Двое, не считая призраков
Не стой над моею могилой в слезах. Меня здесь нет, и я не прах.
Часть первая Антон Скробов
Предыстория
Таня и Антон чистили зубы и полоскали рот. Час назад они уже совершили гигиенические процедуры – в плановом вечернем порядке. Теперь им пришлось делать это второй раз, в наказание за плохие слова и под строгим присмотром мамы, которой звук телевизора не помешал уловить, что в детской разгорелась подушечная война. Мама отложила вязанье и пришла к ним. Несколько секунд слушала обмен комплиментами: «дура – сам придурок, дебил – вонючка, гадина – червяк навозный»… Наблюдала за полетом постельных принадлежностей и игрушек, попадавших точно в цель, то есть в лицо сына и тут же в физиономию дочери, по причине близкого расстояния между кроватями. Мама встала на линию огня и противно-строгим голосом (когда строгий, ее голос всегда противный) крикнула: – Прекратить! Это еще что такое! Даже не разобравшись, кто зачинщик и виновный, сразу потащила деток в ванную сдирать с языков и зубов следы бранных слов. Семилетняя Танька, дылда, на голову возвышается над раковиной. А пятилетний Антон подбородком елозит по мокрому холодному краю раковины. Танька незаметно пинает брата ногой и цедит, отвернувшись от мамы, белыми пенистыми губами: – Кретин! У Антона изо рта вырывается фонтан зубной пасты, обильно разбавленный слюной, и он вопит: – Скотина гадская! – Так, – сердится мама, – значит, не хотите успокоиться? Хотите, чтобы плохие слова навечно у вас во рту остались? Тогда будем их глотать. Рыбьим жиром запивать. Каждому по ложке! – Она первая! – Голос у Антона дрожит от подступивших слез. – Танька первая обзывалась! Сволочь! – Две ложки! – Мама неумолима. Она поворачивается и успевает увидеть обидную рожу, которую Танька брату скорчила. – А тебе как старшей сестре, которая должна хороший пример показывать, – три ложки! Антон шмыгает носом, втягивая не успевшие пролиться слезы. Теперь плакать нечего – справедливость восторжествовала, Таньке хуже досталось. Рыбий жир – самая отвратительная вещь на свете. Проглотишь его – и уже ничего не хочется, даже Танькиной смерти. Антон часто думал: почему рыбий жир не используют как смертельное оружие? Им, например, армии противника можно поливать или секретные тайны у шпионов выпытывать. Однажды Антон с сестрой поделился (у них тогда мирный период был), кивнул на экран телевизора, где носились бойцы и стреляли. – Я бы на плохих рыбьим жиром, из шланга. Вж-ж-ж… и готово. – Тогда бы кино быстро кончилось, – разумно заметила Танька. Она права. Рыбий жир в больших количествах способен убить жизнь на планете Земля в считаные мгновения. Вот и сейчас, после тошнотворного наказания, ни у Антона, ни у Таньки нет настроения ругаться. С помощью мамы привели кровати в порядок, накрылись одеялами. Мама присела у Танькиного стола. Танька в школу ходит, ей стол полагается – предмет острой зависти и регулярных налетов Антона. – Итак? – спрашивает мама. – Какова причина боевых действий? – Как она, так мечтает, – бурчит Антон, – а как я, так – нет. – Что делает? – не понимает мама. – Мечтаю-у-у! – гордо и вызывающе нараспев тянет девчушка. – Потому что ду… – Антону хочется сказать «дура», но рыбья отрыжка напоминает о каре за плохие слова, – ду… думать, – выкручивается он, – не умеет. |
