|
А пока строить, строить и строить! Да, воровал, но не под задницу себе складывал, для дела старался. На пятидесятилетнем юбилее сотрудники подсчитали – город на миллион жителей за трудовую деятельность построил! Это вам не хрен с приветом! И разве он один такой? С секретарем Кадиевского горкома партии из Донбасса в одном номере гостиничном жил. Выпили, разговорились. Тот чемоданами взятки в Москву возил, чтобы в Кадиевке, сто тридцать тысяч жителей, запланировали открыть какое-нибудь производство, вроде швейной фабрики, чтобы женщин занять. Мужики на шахтах и заводах, а бабам некуда податься, за почтальонскую должность патлы друг другу рвут. Или коллега с БАМа! Списал на три сибирские магистрали! Иначе бы не построили… Кадиевский секретарь в тюрьму загудел, бамовца обвешали наградами…
Теперь его очередь? За что? – Вам плохо? – Борис прервал чтение. – Выпейте воды, или лекарство, или чего вам надо. В мои планы не входит ваша скоропостижная кончина. – А что входит в твои планы? – прохрипел начальник управления. Он достал из стола бутылку коньяка и отхлебнул прямо из горлышка. – Я уже объяснил, – отозвался Боря. – Вы назначаете меня на должность своего заместителя. Могу обещать, что никогда об этом не пожалеете. И ваши близкие, – прервался, перелистнул несколько страниц в блокноте, – сын Игорь двадцати семи лет от первого брака, из университета отчислен за неуспеваемость, дочери Ирина и Лена от второго брака, двенадцати и четырнадцати лет – все они не будут забыты. В положительном и в отрицательном смысле слова. Зависит от вас. – Шантаж? – навалился грудью на стол начальник управления. Он был близок к апоплексическому удару, разрыву сердца. В систему его, матерого жесткого производственника, координат не входили типусы вроде этого щенка Бориса Горлохватова. Одна фамилия чего стоит! Схватил, удав, за горло – лениво и равнодушно сжимает, кислород перекрывает, нечем дышать. Но были еще нюх и инстинкт, без которых начальниками столичных управлений не становятся. Инстинкт безоговорочно подсказывал: сдайся, это новые пришли, они тебя сожрут и не заметят! Слов произнесено не было. Но по выражению лица начальника управления Борис понял, что договоренность достигнута. Всё оказалось просто и легко, как и предсказывал Харитон. – Завтра я выхожу на работу? – поднялся Борис. Не услышав ответа, добавил: – Распорядитесь насчет кабинета, оформления в кадрах и прочего. Вы знаете.
В строительном управлении легкий шок, вызванный назначением на высокую должность вчерашнего студента (Боря подправил документы и приписал себе лишние года), быстро прошел. Молодой специалист показывал чудеса работоспособности и отличался поразительным умением решать проблемы, долгое время числящиеся в неразрешимых. Начальник управления сменил гнев на милость, потом на уважение, потом на льстивое угодничество, потом вовсе стал лебезить и заглядывать Боре в рот. На шестом десятке у начальника иссяк романтический настрой, жизнь катилась к закату, а дети-внуки наследовали гулькин нос. Молодой зам помог исправить положение – щедро отваливал крупные суммы. Боря воровал много, с размахом и так, что не подкопаешься. Точнее – копать надо было долго, Боря всегда успевал выстроить на пути «копателям» бетонную стену – грызите, или напустить болото – плывите, если можете. В крайнем случае подсовывал следователям жертвенного барана – мелкую сошку в сложной системе Бориных махинаций. Таким бараном стал и начальник управления. Надоел! Всё ему мало! Раньше бил себя в грудь – я честный производственник, а теперь от жадности трясся – дай, еще дай, опять дай! После суда в колонии у начальника случился инфаркт, помер старик. |
