Она поставила тарелку на скамью между ними, есть она все равно не могла. Руки у нее дрожали. Она подняла на Эйдана глаза, но слезы мешали его видеть. Ева была готова разрыдаться. Она не требовала от него любви. Она только хотела увидеть хоть какие-то признаки того, что ему дорога ее верность.

– Извини. – Она резко встала и направилась к одной из ваз с цветами. Там она постояла, делая вид, что рассматривает их, пока не убедилась, что слезы высохли и она может смешаться с гостями.

«Ты больше меня не увидишь…»

«Меня здесь не будет…»

Да, сердца и впрямь разбиваются. Завтра утром будет разбито ее сердце.

Глава 22

«Я всегда выигрываю».

Так сказал ей Эйдан после игры, но он имел в виду совсем иное. Он даже не был уверен в своих словах. Разве он всегда выигрывал? Возможно, он всегда побеждал, когда дело касалось его чести. Когда он осознал, что заблуждался, тогда в Линде ей-Холле, когда ему было восемнадцать и он был уверен, что сможет управлять поместьем вместо Бью-касла, ему стало стыдно за себя и за то, что он, вероятно, оскорбил Вулфа, который еще не привык к своему новому положению и, несомненно, знал о ведении хозяйства меньше Эйдана. Он мог бы не подчиниться решению брата отправить его в армию, тем более что он был финансово независим и не нуждался в поддержке Вулфа. Но он поступил благородно и стал офицером, хотя только одна мысль об армии приводила его в ужас.

С тех пор честь стала его путеводной звездой, она привела его к апогею – к браку с Евой.

Да, он всегда выходил из любого положения с честью. Но что это ему давало? Делало ли его счастливым?

А существует ли вообще счастье?

Они оставались в Дидкоуте до конца, но после разговора у пруда не подходили друг к другу, беседуя с^другими гостями. Ева, оживленная и улыбающаяся, неожиданно оказалась в центре восхищенного внимания, как это произошло в неделю, проведенную ею в Лондоне. Может, подумал Эйдан, ей просто все доставляет удовольствие? А может быть, ее оживление вызвано тем, что завтра он уезжает, чтобы никогда не вернуться?

Но Эйдан видел в ее глазах слезы перед тем, как она порывисто встала и пошла любоваться цветами.

Он видел ее слезы.

Завтра он одержит еще одну победу, совершив благородный поступок – он ее покинет.

Но что он обретет?

Честь, конечно.

А счастье?

А как же ее счастье? Эйдан так озабочен своей честью, что, возможно, не видит того, что находится прямо у него перед глазами? А что, если он ошибся? Что значили эти слезы?

Они возвращались домой в молчании, каждый, отвернувшись, смотрел в свое окно. Завтра он уедет. Неужели ей нечего ему сказать? Неужели ему больше нечего сказать ей?

«Что значили твои слезы?»

На мгновение ему показалось, что он произнес это вслух. Но его губы были по-прежнему сжаты, а Ева молчала.

Эйдан с огромным облегчением увидел, что карета миновала ворота Рингвуда и приближается к дому. Завтра ему тоже станет легче, когда он наконец уедет и все закончится.

Хватит ли у него смелости поступиться своей честью, думал он. Осмелится ли он удержать свое счастье?

Когда после обеда Ева поднялась в детскую, Эйдан последовал за ней. Он сидел, держа Бекки на коленях, и слушал вечернюю сказку. А потом сказал детям, что утром он уезжает. Эйдан пообещал писать им и присылать подарки отовсюду, где будет находиться. А они должны заботиться о тете Еве, хорошо учиться и стать настоящими леди и джентльменом. Он поцеловал обоих. Бекки обняла его за шею, и несколько слезинок скатилось по ее щекам. Дэви снова стал тихим и замкнутым, но все же позволил Эйдану уложить его в кровать и погладить по голове.

– Я не забуду тебя, парень, хотя меня здесь не будет, – сказал Эйдан, – Я всегда буду… тебя любить.