Всё-таки хорошо, что мне на голову надели мешок и я не видела то, что мерзавец делал с невольницами. Но зато слышала. Слышала, как он грязно матерился, слышала звук расстегивающейся ширинки, женские стоны, плачь и его дикие хрипы.

– Если ещё раз пикнешь, я снова сделаю тебе массаж! Членом по горлу.

У меня свои методы имеются, Маришка, как быстро и эффективно заткнуть непослушную шваль. Ты теперь шлюха! Скажи спасибо папочке! Ему, кстати, Гришка яйца отстрелил. За то, что с работой не справился.

Как я уже поняла, это он говорил дочке того самого Боцмана, по вине которого умерла одна из рабынь. Наверно девушка задохнулась от шока. Или её отравили наркотиком, переборщив с дозой.

Боже… Как же мне выдержать всё это?

* * *

– Шевелитесь, курвы! Быстрей, быстрей, быстрей! Мешки не снимать! Аукцион скоро начнётся! Почему так долго? Совсем страх потеряли?

Машина резко затормозила, меня отбросило на рядом сидящую девушку, столкнув нас друг с другом лбами. Снаружи послышались громкие возгласы, приглушенные лязгом металлических створок грузовика.

– Мы немного задержались. Случился кое-какой инцидент.

Кто-то схватил меня за руку и бросил в неизвестность. Я мысленно захныкала от страха, готовясь к боли, потому что предположила, что нас одну за другой просто начали выбрасывать из машины как мешки с мусором. Но меня, к счастью, поймали. И тут же впечатали лбом в холодную стену неизвестного здания, грубо приказав:

– Стоишь тут и не дёргаешься!

Пришлось подчиниться. Бежать рано. Нужно осмотреться, оценить обстановку, а потому уже попытаться подумать, как можно найти выход из сложившейся ситуации.

– Надеюсь, инцидент улажен? Башкир разозлится, ты же знаешь!

– Вполне улажен. Не переживай.

Я услышала голос Григория. И ещё один. Хриплый, прокуренный, с неприятным акцентом. Нас связали друг с другом, выстроив в единую шеренгу, как ездовых собак, запряженных в упряжку, и повели в неизвестном направлении. Сначала нас вели по улице, а затем завели в помещение. Я даже понятия не имела в каком городе, или в какой стране мы оказались. Но исходя из здешнего климата – это были тропики. Очень душно!

Турция? Египет? Или Ирак?

Нас вели по ступенькам, куда-то вниз, при этом постоянно подталкивали, шлепали по ягодицам, покрывали матами, если девушки начинали хныкать или спотыкаться. Я слышала голоса, звучавшие на иностранном. На китайском, или на тайском? Без понятия. Я в них не разбираюсь.

Вереница остановилась.

– Снять мешки! Отмыть их хорошенько и подготовить товар к продаже! – Голос Григория. Сначала на русском, затем на иностранном.

Когда с меня стянули душный пакет я принялась жадно заглатывать воздух ртом. Мы оказались в затемненном помещении, напоминающим общественную баню. Голые стены, декорированные старой, облупленной плиткой, под ногами – стоковые решётки, около стен – пластиковые лавочки, а на одной из стен – огромное панорамное стекло, оклеенное тонированной пленкой. Такое, как в тюрьме, в комнатах для допросов. Я такие в одном фильме видела.

– Девушки! Внимание! Ведите себя хорошо. За вами наблюдают очень злые дяденьки. Если ослушаетесь – вам живьём сиськи отрежут и отправят на органы.

Рабыни испуганно забились по углам. Никто из них больше не плакал. По крайней мере в голос. Их запугали как загнанных овечек, перед казнью. Теперь понятно, что урод имел ввиду, когда предупреждал о том, что за нами наблюдают! Осмотревшись, я успела рассмотреть пленниц. Все они были красивые, стройные, разной национальности, разного возраста, разной внешности. Среди них я узнала своих знакомых девочек из приюта. Точнее, одну из них. В тесной комнатушке, помимо нас, пленниц, было ещё несколько мужчин. И Григорий.