Или, может, она просто надеялась, что посетитель уедет?
Вера позвонила в колокольчик, на лестнице послышались шаги, и дверь открылась.
— Да?
На пороге появилась высокая женщина за пятьдесят, возможно, возраста Веры, но такая же опрятная и ухоженная, как ее безупречный сад. Темные волосы локонами убраны назад, серые брюки, белая хлопковая рубашка и длинный серый кардиган. На губах помада. Она что, собиралась куда-то или носила макияж всегда? Вера стояла на крыльце и думала о том, какими странными бывают женщины.
— Я могу вам помочь?
Женщина начинала терять терпение. Инспектор видела, что она растеряна. Машина, на которой приехала Вера, была большой, новой и довольно дорогой. Один из бонусов ее ранга. Миссис Элиот наверняка подумала, что за рулем такой машины будет успешный мужчина. А Вера была крупной и неопрятной, без чулок и с пятнистой кожей. Она никогда не красилась и выглядела бедной.
— Я из полиции Нортумберленда. Инспектор Стенхоуп.
Где-то на дне сумки валялось ее удостоверение, но лучше туда не лезть, чтобы не наткнуться на кусок сэндвича с беконом, который остался со вчерашнего завтрака.
— Неужели? — Женщина показалась озабоченной, но не испуганной, как часто бывает, когда полицейские неожиданно стучат в дверь. «Что я натворила? Произошел несчастный случай? Что-то случилось с мужем, с дочерью, с сыном?» Мать Саймона переварила информацию и выглядела почти возбужденной. Может, она все же слышала об убийстве соседки. Впрочем, ни горя, ни имитации горя не было.
Она протянула руку.
— Вероника Элиот. Вы тут насчет Конни Мастерс? Она сменила фамилию, но я ее сразу узнала. Так и думала, что однажды ей предъявят обвинения.
Имя показалось Вере смутно знакомым, но она не хотела отвлекаться.
— Я здесь насчет Дженни Листер.
Женщина нахмурилась. Сбита с толку? Разочарована?
— А что насчет Дженни?
— Значит, сын вам не сказал?
Женщина покачала головой.
— Слушайте, дорогая, почему бы вам не впустить меня в дом?
Вероника Элиот отошла в сторону и пригласила Веру в большой холл. На стене, напротив двери, была картина, привлекшая внимание инспектора. Акварель небольших каменных ворот, через которые проходила извилистая дорога, поросшая травой. Вера подумала, что эта дорога выглядит гостеприимной. Так и хотелось пройти по ней. Но на картине она как будто бы никуда не вела. На воротах были вырезаны головы птиц. Возможно, бакланы. Длинные шеи, длинные клювы.
— Где это? — спросила Вера.
— Это въезд в Гриноу, дом моего деда, — ответила женщина.
— Величественно.
— Уже нет. В тридцатые там был пожар. Сейчас остался лишь сарай для лодок и эти ворота.
Вероника медленно повернулась к картине спиной. Она провела Веру по прохладному коридору в кухню. «Помещение для слуг, — подумала Вера. — Значит, вот как она обо мне думает». Не спрашивая разрешения, инспектор заняла место во главе стола.
— Дженни Листер мертва. Убита. Вот почему ваш сын убежал — чтобы позаботиться о Ханне.
Лицо Вероники оставалось бесстрастным. Она лишь снова чуть нахмурилась — скорее от неприязни, чем от шока. Она медленно села. Стулья были из светлой древесины в тон стола, с серой обивкой. Довольно дорогие и элегантные. Такая кухня напоминала комнату для совещаний в офисе бизнесмена. Вся техника стояла в одной стороне, все из нержавеющей стали, очень габаритные.
— Понятно, — ответила она наконец. — Полагаю, кто-то из ее клиентов. Никогда не понимала, почему кто-то выбирает социальную работницу. Подумать только, с какими людьми придется иметь дело. Присмотритесь к Конни Мастерс. |