— Да, — согласился Натаниель. — У любви много сторон.

— Сама по себе казнь — отвратительное мероприятие. Это плохо действует на тех, кто является ее свидетелем.

— Могу себе представить, — сказал Натаниель. — Все вдруг становятся праведниками.

Крестьянин удивленно посмотрел на него.

— Именно так оно и было! — сказал он. — Просто удивительно, как много сразу появилось «добрых граждан»! Добродетельные и непримиримые, они уносили с собой сувениры и…

Эллен отошла в сторону.

Натаниель нагнал ее, и они вместе пошли к шоссе.

— Теперь у меня нет необходимости навещать того человека, — сказал Натаниель. — И это хорошо, потому что он меня и не ждет.

Она рассеянно кивнула.

— Я вижу, что тебе плохо, Эллен, — тихо сказал он. — Но… Ты умеешь водить машину?

— Во всяком случае, права у меня есть.

— Это хорошо. Мне хотелось бы, чтобы ты сидела за рулем, пока мы будем ехать домой.

Она заметила, что он дрожит, как в лихорадке.

— Понимаю, — мягко произнесла она. — Я с удовольствием сяду за руль, если ты осмелишься ехать со мной. Это пустяки по сравнению с тем, что мы пережили этой ночью.

— Согласен, — ответил Натаниель.

13

Опытным шофером Эллен не была. Водительские права она получила недавно и ездила мало. Поэтому теперь ей с трудом давался каждый пройденный километр.

Натаниель ничем не мог ей помочь. Он сидел, закрыв ладонями лицо, пытаясь придти в себя после напряжения, испытанного им в лесу.

Когда машина рывком затормозила, он убрал руки с лица и понял, что она испытывает большие трудности на оживленной трассе Гола.

— Теперь ты умеешь водить машину, — с деланным спокойствием произнес он, хотя голос его был по-прежнему сдавленным.

— Я давно уже умею водить машину, — пробормотала Эллен. — Но я не знаю, как переключать скорости на твоем автомобиле. А, вот теперь понятно! Трогаемся в путь!

«Прыгаем, а не трогаемся», — подумал Натаниель, но ничего не сказал. Ему не хотелось лишать ее того минимального покоя, который она, наконец, обрела.

Через некоторое время Эллен упрямо произнесла:

— Я совершенно убеждена в том, что это преступление было зверским и абсолютно непростительным. И все-таки я чувствую отвращение к праведникам.

— Да, — ответил Натаниель. — Ведь она знала, что совершает преступление. Тогда как все остальные считали себя безупречными по отношению к осужденной. Я всегда ненавидел гордившихся собой праведников.

Зная, как трудно ему приходилось порой в жизни, среди всех тех, с кем он вынужден был считаться, Эллен взяла его за руку.

— Ради Бога, держи руль! — сердито произнес Натаниель.

Эллен снова стала смотреть на дорогу. Потом она задумчиво произнесла:

— Натаниель… Ты, наверное, знаешь очень много о будущем. Что же должно произойти с человечеством? Куда мы все идем?

— Никогда не задавай мне подобных вопросов! — с неожиданным для нее раздражением ответил он. — Никогда! Потому, что я не собираюсь отвечать на них.

Эллен сразу притихла.

— Извини, — послушно произнесла она. Потом повернулась и посмотрела на озеро.

— Ой, там летит скопа! Клянусь, это скопа!

— Лучше смотри на дорогу! — прикрикнул Натаниель.

— Не могу же я смотреть на дорогу, повернувшись в другую сторону, дурачина! — огрызнулась Эллен.