Парад уродов оживленно закивал, услышав свои имена.

Красавчик и правда симпатичный, рослый мужчина с черными как деготь, длинными волосами натертыми для блеска какой-то херней. Кусач, пухлый коротышка с кустистыми бровями и выбитыми передними зубами, отчего рот похож на вход в Преисподнюю. Валет суетливый и напряженный как крыса во время беременности. Скромняше далеко за сорок, морда закопченая, глазки прячет. Отличная компания, с такой сразу хочется высадится на побережье Англии девятого века, разграбить ближайшее аббатство, разогнать крестьян, подпалить дома и изнасиловать всех, кто не успел убежать.

— По-немецки не понимают, нрав покладистый, склонны к убийствам, настоящие дети Мертвых земель.

— Очень рад, — соврал Рудольф и поспешил к лежащему неподвижно Стрелку. Бандит совсем плох, горячий как печка, губы запеклись и растрескались кровавой коркой. Без сознания или спит. Повязка заменена на свежую, грудь щедро намазана йодом и отвратительно пахнущей, бледно — зеленой мазью. Лежал на самодельных носилках, корявеньких и грубых, но с виду удобных и крепких. Кот полон сюрпризов и времени зря не терял. Где, интересно, подвох?

— Пока ты нагло дрых, я действовал, — похвастался Кот. — Мог бы и спасибо сказать.

— Спасибо.

— Да ну зачем? Я ведь не за спасибо. Доброта заложена в детях Мертвых земель. Кусач, однажды, с подельником посорился, так даже убивать не стал, гуманно бросил в тайге со сломанным позвоночником. Доброта рано или поздно его и погубит. Жрать хочешь?

— Ужасно, — признался Руди, и подсел ближе.

— С пылу с жару, по личному рецепту, — Кот протянул золотистую лепешку, щедро навалив сверху прожаренного, исходящего паром и жиром мяса. — Угощайся.

Руди на секунду замешкался, некстати вспомнив количество трупов оставшихся на Шарташе. Вдруг кто знакомый?

— Мясо не ешь? — всполошился Кот. — Может травы? Красавчик живо нарвет тебе сочной крапивы.

— Мясо ем. Наслышан о местной кулинарии.

— А — а–а, — Кот откровенно заржал. — Не переживай, этот олень еще на рассвете скакал по склонам Уральских гор, нагуливая жирок на редких цветах и родниковой воде.

— Я думал у вас только людей едят, — вымучено улыбнулся Руди и набросился на еду, разрывая лепешку и заглатывая мясо почти не жуя. Вкуснотища, особенно когда неделю толком не ел.

— Наговоры завистников и недоброжелателей. У нас все проще намного, хочешь ешь человечинку, хочешь не ешь. Ты, кстати, сейчас ешь.

Руди поперхнулся. Ну что за скотина такая?

— Прости, глупая шутка, больше не буду, честное, благородное слово. Давай доедай и потащим Бороду в больничку, кратчайшей дорогой.

— Зачем ты помогаешь?

— Я странный, — Кот поворошил угли корявой палочкой.

— Я заметил. И все же?

— Ты спас мне жизнь.

— Это когда?

— Совсем недавно, забыл? Одноглазый приказал меня завалить, а я вот сижу в приятной компании, а он кормит бурундуков.

— Я не успел.

— Это не имеет значения, важен сам факт. Ты бы этого не сделал, ты не убийца. Я видел как ты слямзил плюшевого медведя. Поступок плохо вяжущийся с образом крутого бойца.

Руди пристыжено замолчал. Все-то видит подлец. Медведь спокойно ехал в кармане рюкзака.

— Вот он, прирожденный убийца, — Кот указал на Стрелка. — Я убийца от Бога, мои ребята убийцы не из последних. А ты всего лишь мелкий щенок, у которого лапки дрожат после каждого выстрела. Ты не из этого мира, должен был давно сдохнуть, но Мертвые земли не забрали тебя.