Большой урожай сняли! Жене в рот сунули кляп, завязали по рукам-ногам.

Яшка расшаркался:

— Мадам, простите за причинённое неудобство! Меня возмущает социальное неравенство. Вот я его выравниваю, согласно учению Карла Маркса.

Часть изъятых средств будет передана «Домам младенцев», то бишь сиротским приютам. Не убивайтесь от горя: ваш муженёк добыл изъятые сокровища аналогичным способом. Ах, едва не забыл: утром носить бриллианты — признак дурного вкуса. Позвольте ваше коль̀̀е забрать… Но почему вы заплакали? Коль̀е жалко? Я добр, пусть оно украшает ваш обильный бюст. Вы в этих бриллиантах, уверен, и спать ложитесь. Как вкусы испортились, мовет̀он, право! Кстати, меня зовут Яков Кошельков, — и галантно поклонился.

Яков хотел ещё что-то сказать, но Барин давно дёргал его за руку:

— Уходим! Стрёмно тут торчать…

Налетчики ушли, как пришли: по чёрной лестнице и с большим достоинством.

С таксофона на Неглинке Яшка вызвал пострадавшей девушке врача. Настоящий гуманист!

ВСЁ ЛУЧШЕЕ — ДЕТЯМ

…Ранним утром следующего дня на Гороховской улице, у строения под номером восемнадцать, возле роскошного дворца — творения архитектора Казакова — остановились сани. Над дверями флигеля вывеска: «Дом младенца».

Рослый, осанистый мужчина решительно повертел ручку бронзового звонка.

В дверях появилась женщина, одетая подчёркнуто скромно, но полная царственной грации, с крупными глазами на очаровательном лице. Она вопросительно смотрела на гостя.

Мужчина слегка поклонился и произнёс:

— Простите, сударыня! С кем имею радость общения?

— Кристина Юрьевна Саровская, графиня. Так сказать, смотрительница. Весь фамильный капитал вложила в этот Дом… Мне жаль осиротевших детей!

— Для ваших малюток примите подарки: в этих двух корзинах шоколад и фрукты. Несчастные сироты, чьи родители погибли от рук большевиков, должны питаться хорошо!

Графиня Саровская удивилась:

— Господин, а вы из какой организации?

Мужчина на мгновенье задумался, потом решительно произнёс:

— Совнарком социальной справедливости имени Якова Кошелькова! Ауф-видерзейн, графиня, я тороплюсь на заседание у товарища Ленина!

Сани, отчаянно скрипя, понеслись к Гороховому полю.

…Через полгода Саровскую расстреляют как «буржуазный элемент, чуждый пролетарской революции».

Отпечатки пальцев идентифицировали. Они подтвердили: налётчики — Кошельков и его друг неразлучный Сергей Емельянов по кличке Барин.

Чекисты и милиция их в розыск объявили, да ищи ветра в поле!

Товарищ Дзержинский подобной беспардонностью был опечален. Собрал на Лубянке соратников по борьбе, рассказал о своём крайнем возмущении и потряс жёлтым от никотина пальцем:

— Срочно отыскать наглецов — Кошелькова и Емельянова! Даю срок — неделю! Обнаглели до того, что сиротам помогают! — Немного задумался, почесал щёку и медленно произнёс: — По сведениям, полученным от супруги ограбленного, воры унесли значительные средства.

Интересно, откуда у совслужащего золото и бриллианты в таком количестве? А? — Феликс обвёл сотрудников волчьим взглядом. — Будем выяснять! Что касается налётчиков, в связи с их повышенной опасностью разрешаю их замочи… тьфу, то есть ликвидировать на месте. Отличившихся награжу, бесполезных накажу!

Страшно подумать, ведь и к самому Железному Феликсу могли забраться! (Позже случился такой налёт, но у Феликса и супруга оказалась железной — хитростью отбилась от лихих парней.