Предоставленная самой себе, Трикси отыскала вазу, поставила в нее цветы и сожгла записку. Конечно, очень мило со стороны Андре прислать ей цветы, но никакой необходимости в этом не было. Она полагала, что нужно его поблагодарить. Это можно сделать, когда она будет рассылать рождественские открытки.

Решив вопрос таким образом, она с облегчением вздохнула и выбрала из пачки писем те, что Крийн оставил для нее, – открытки и несколько приглашений. Большинство из них он перечеркнул словом «нет», предполагая, что оправдания она будет подыскивать сама. А принять нужно было приглашение на ежегодный бал в больнице, на несколько коктейлей и обед у одного из консультантов. Ну, и у тети Алисы, конечно.

За ланчем Крийн вручил ей список тех, кому надо было послать открытки, назвал день, в который предполагал устроить собственную вечеринку, и вскоре ушел.

– Счастливо провести день, – на прощание сказал он, потрепал ее по плечу и оставил наедине с бумагами за маленьким столиком в гостиной.

У меня пальцы отвалятся от этой писанины, мрачно подумала Трикси.

Когда вошла Глэдис с чайником, Трикси уже успела составить приглашения на вечеринку, ответить на письма, отмеченные Крийном, и теперь сочиняла вежливые отказы на остальные. Она была вполне довольна проделанной работой и, когда муж вернулся, тут же сообщила ему об этом.

Он что-то вежливо произнес в ответ, но Трикси поняла, что его мысли заняты совсем другим.

– Что-то не так? Может, расскажешь? – спросила она.

– Ты помнишь пациентку с пучеглазием? Я рассказывал о ней, когда мы с тобой были у моря…

Как можно было забыть? Это был тот самый день, когда она влюбилась в него.

– Да, я помню.

– Так вот, теперь у нее сложности с сердечно-сосудистой системой…

Трикси села, терпеливо слушая. Она с любовью ловила звуки его голоса, почти не обращая внимания на слова. Было ясно, что, рассказывая об этом, он еще раз хорошенько обдумывал ситуацию. Наконец он ненадолго умолк, а потом добавил:

– Знаешь, я понял, что можно сделать. Я должен позвонить своему регистратору. Эту женщину нужно снова госпитализировать. Немедленно созвонюсь с ее мужем и договорюсь, чтобы она появилась сегодня вечером в Тимоти.

Уже у двери он обернулся.

– Если меня долго не будет, ужинай без меня, Беатрис.

Трикси ни капельки этому не удивилась. Вскоре она пошла посовещаться с Миес.

– Что, если мы поужинаем немного позже? – спросила она. – Если удастся придумать удачную отговорку, профессор и не поймет, что мы перенесли ужин. Что могло бы помешать нам сесть за стол, скажем, после восьми часов?

– Не беспокойтесь, госпожа, я что-нибудь придумаю, – объявила Миес. – Это прекрасная идея. Хозяин съедает слишком много сэндвичей в больнице и перебивает себе аппетит.

– Вот именно. Пора кончать с холостяцкой жизнью, – твердым голосом произнесла Трикси.

Миес, похоже, смутилась.

– Но он и так больше не холостяк, госпожа. Вы научите его хорошим привычкам.

– Так оно и будет, – подтвердила Трикси и вернулась в гостиную, чтобы впустить Гамби из сада в дом. Цезарь уехал вместе с Крийном, с гордым видом усевшись рядом с ним в машине.

Их задумка удалась; когда часы пробили восемь, Крийн пришел домой и в дверях был радостно встречен женой.

– Как раз вовремя, мы еще не ужинали – Миес случайно сожгла рис. Все уже почти готово. Хочешь выпить?

Профессор сбросил пальто, отнес сумку в кабинет и сел рядом с ней у камина.

– Не помню случая, чтобы у Миес что-нибудь подгорело…

– Она слишком обрадовалась, что мы вернулись.