|
Со стороны моря, окутывая все и вся, плотной массой надвигалась серая мгла. Трикси рванулась назад, к дороге, но тут ее накрыл ледяной вихрь, и там, в этом вихре, ничего уже было не разобрать. Она не смела шевельнуться: в голове мелькнула малоприятная мысль о том, что люди, застигнутые густым туманом, двигаются по кругу. «Крийн, Крийн, приди…» Нелепые слова, произнесенные шепотом, сразу же унесло клубящимся вокруг мраком. «Он не может слышать», – добавила она, черпая утешение уже в звуке своего голоса. Ледяное утешение.
Профессор, естественно, не мог ее слышать, но думал о ней. У него выдалось тяжелое утро: обход палат, клиника и частные пациенты, которых он принимал в своих комнатах и последний из которых только что ушел. Джуффроу Нейп ушла, и он сел за стол. На столе стоял холодный кофе, под стулом разлегся верный Самсон. Перед глазами стояло несчастное лицо Беатрис. Она хотела что-то сказать за завтраком, а он не стал ее слушать. Он взглянул на часы. Сейчас она, вероятно, садится в машину Андре. Впрочем, нет, для этого еще слишком рано. Если поехать домой прямо сейчас, еще можно отговорить ее ехать. Они хотя бы поговорят по-человечески. Он все готов выслушать; он же разумный человек… Хотя и хочется, о, как хочется размазать Андре по стенке… Пришла сестра с тарелкой сэндвичей, поставила их рядом с кофе. – Поеду-ка я домой, Зустер, – сказал он. – На сегодня все. Попросите Джуффроу Нейп перенести все встречи на завтра; сегодня я хочу быть свободен до конца дня. Все срочное отправьте моему регистратору в больницу, ладно? Заинтригованная его словами сестра вышла, а он позвонил в больницу, поговорил с регистратором и вышел вместе с Самсоном. Ехать пришлось очень медленно – мгла приближалась к Лейдену. Она уже накрыла деревню, и Рэбо зажег на воротах фонарь. Профессор еще не вышел из машины, а верный дворецкий уже выскочил из дверей, от волнения перейдя с голландского на фрисландский диалект: – Я звонил в больницу и в контору, профессор. Госпожа ушла больше часу назад… – С господином тер Вангом? – Нет-нет. Она захотела прогуляться, а ему просила передать, что передумала с ним ехать. Он появился где-то через полчаса после ее ухода. Очень огорчился, влез в машину и уехал; сказал, что возвращается в Гаагу. Профессор надел теплую куртку. – По какой дороге она пошла? – Точно не к деревне. Может, к озеру? Она говорила Уолке, что хочет его осмотреть… – Боже мой, до него три мили, и ни домика, ни фермы у дороги… Он натянул толстые перчатки. – Придержи Самсона, ладно? Я захвачу из машины фонарик и пойду за ней. Мгла и здесь-то такая густая, а ближе к озеру может быть еще хуже. Ничего сейчас не предпринимай. Она умница и паниковать не станет. Но если к шести мы не вернемся, организуй спасательную группу. С этими словами он исчез во мгле. Рэбо закрыл дверь и отвел упирающегося Самсона на кухню. Там он сообщил Уолке, что профессор отправился к озеру, и посоветовал приготовить что-нибудь на тот случай, если госпожа вернется вымокшей до нитки и полумертвой от холода. – Она не собиралась никуда идти, – заметил он. – По-моему, она просто не хотела ехать с этим господином тер Вангом. – Ну конечно, не хотела. Все это поняли, кроме профессора. Поставлю-ка я для них, пожалуй, чайник.
Фонарик оказался неплохим подспорьем, да к тому же эту местность он отлично знал. Только не надо отклоняться от дороги, тогда все будет в порядке. Он шагал вперед уже полчаса – до озера оставалось полпути. Мгла теперь стала непроницаемой. Он замедлил шаг, вспомнив о тропинке, ведущей отсюда прямо к воде, – он много раз ходил по ней на рыбалку. |
