— Уйму раз, — не задумываясь, ответила Эльмина. — Когда вы уезжали в Лондон, а мне мама велела учить уроки, это было единственное развлечение, которое я могла себе позволить. По-моему, это всего лишь справедливая компенсация. Ведь мне приходилось самой думать, чем бы заняться, в то время как вы потрясающе проводили время!

Неожиданно сестры дружно расхохотались.

— Не может быть! Но, Эльмина, неужели ты такая эгоистка и жадина, что тебе никогда не хотелось поделиться с нами своими впечатлениями?

— Вы ничего не должны рассказывать ни папе, ни маме! — предупредила Эльмина. — Вы сами знаете, как бы их возмутило мое поведение и моя скрытность. Но, когда я попадаю в Фалькон, я как будто нахожусь совсем в другом мире. Он так очарователен, что я невольно перестаю верить в его реальность, словно он только часть моих грез.

— Хорошенькое оправдание! — ухмыльнулась Мирабель. — А теперь ты собираешься стать женой своего «сказочного принца», и мне остается лишь надеяться, что он не обманет твоих ожиданий. Но вынуждена предупредить тебя: окажись я на твоем месте, этот брак внушал бы мне ужас!

— Вряд ли мне будет легко, я понимаю это, — тихо сказала Эльмина, — но там есть лошади и, конечно, те самые тысячи книг!

Не ожидая от сестер ответа, она повернулась и вышла из комнаты.

Мирабель какое-то время молча смотрела на Дирдрей.

— Она слишком молода, чтобы понимать, на что идет.

— Да, ты права, — согласилась Дирдрей, — но она увидит его истинное лицо сразу же, как только они поженятся.

— Если хочешь знать мое мнение, с ним она будет очень несчастна, — заявила Мирабель, — и мы должны помешать этому.

— Но как? — нахмурилась Дирдрей. — Ты же видишь, папа в восторге от идеи заполучить маркиза в зятья и не скрывает этого. Кроме всего прочего будут решены папины денежные проблемы, в чем можно не сомневаться.

— Все понятно, — кивнула Мирабель, — но нам-то нужно позаботиться и об Эльмине.

— Меня не покидает ощущение, что Эльмина вполне способна позаботиться о себе сама, — ответила Дирдрей. — Ведь смогла же она бывать в Фальконе и ни разу не проговориться, в то время как я, можно сказать, с колыбели жаждала заглянуть в этот дом.

— Маркиз всегда казался мне довольно противной особой! — состроила гримасу Мирабель. — Во время охоты он привык напускать на себя надменный вид, как будто снисходит до общения с нами.

Дирдрей улыбнулась.

— Ты так говоришь только потому, что он не восхищался тобою, как другие!

—Я вовсе и не желала, чтобы он восхищался мною.

— Ой, ну конечно! Я догадалась, почему он сделал это предложение! — внезапно воскликнула Дирдрей.

— Почему? — вскинула брови Мирабель.

— Ты и правда очень похожа на леди Карстэйрс! Бесспорно, не такая красавица, но у нее твой цвет волос и эти голубые бездонные глаза, в них как будто отражаются звезды.

— Неужели у меня такие глаза?

— Ты просто копия нашей бабушки на картине сэра Джошуа Рейнолдса, а она принадлежала к числу самых ярких и замечательных красавиц своего времени!

— Знаю, знаю, и мне хочется, чтобы и у меня был тот же блаженно-счастливый взгляд, как у нее на портрете.

— Тогда у тебя был бы несколько придурковатый вид, — откровенно, как всегда в разговоре с сестрой, заметила Дирдрей. — Ты и так очень хороша, какая есть. А ты действительно не хочешь выходить ни за кого, кроме Роберта?

— Ну конечно, нет! Он замечательный. Я чуть не умерла, когда в тот миг представила, как папа заставляет меня выйти замуж за маркиза! — призналась Мирабель.

— Мне было еще хуже, чем тебе, ведь я ничего не говорила ему про Кристофера.