— Ого, какая красота! Айвен клад нашёл?

— Нет, — засмеялась соседка. — Купил! Их тут за четверть столичной цены продают. Я теперь такая счастливая!

Она радостно прижала руку к груди и с любовью посмотрела на Айвена, своего жениха, протолкавшегося к ним сквозь толпу.

— Что, правда дешево продают? — недоверчиво спросил у него Берт после обмена приветствиями.

— Да! Ни за что бы не поверил, но торгаш правду говорит: за четверть столичной цены отдаёт.

— А почему?

— Кто его знает? Может, в столице эти из моды вышли? Нам-то что — дают, мы и берём.

— Это точно. А сколько, кстати, времени?

Девушка посмотрела на циферблат и важно сообщила:

— Восемь шестнадцать.

Ох! Рабочий день начинается в восемь! Он торопливо попрощался и помчался на работу.

Мистер Андрес отчитал его за опоздание и нагрузил работой сверх обычного. Берт точил перья, протирал пыль с конторских полок и столов, проверял запасы сургуча для печатей, чернил и бумаги, но мыслями был на площади, рядом с синим шатром. Если Айвен, помощник библиотекаря, смог позволить себе часы из того шатра, то и он, Берт, сможет.

Он ведь обещал сестре, что подарит ей на день рождения самый лучший подарок. Конечно, он не имел в виду эту игрушку, но что может быть лучше красивых, дорогих часов, которые Джил сможет носить днём и ночью? Если у её подруг такие же будут, то сестрёнка будет не хуже других. А если только Берт успеет столичную игрушку отхватить, то сестрица сможет хвастаться подругам. Да и как часть приданого часы — прекрасный вариант.

Если распотрошить заначку да ещё взять деньги, что отложены на уголь к зиме, то должно хватить. На уголь он ещё заработает — сейчас апрель, и до зимы ещё далеко. А порадовать Джил — это дело нужное. Он же обещал родителям заботиться о сестре.

Зазывала что-то говорил о закате. Какая связь между закатом и торговлей, Берт не очень понимал, но знал, что многие торговцы — люди суеверные. Так что надо поспешить. Тут, в конторе, он закончит дела к пяти. Потом надо занести старому Хью копию книги, над которой он работал полночи, и забрать оплату. Это дело недолгое.

По вечерам же Берт подрабатывал у аптекаря. Полы подмести, витрины помыть, убрать всякие банки-склянки — девчачья работа, но аптекарский цех женщин традиционно не жалует. А платит аптекарь неплохо, да и к тому же он единственный, кого устроил работник в вечернее время.

Так вот надо будет договориться с аптекарем: часть работы Берт сделает сразу, а остальное — когда вернётся с покупкой. Чтобы успеть заскочить домой и примчаться на площадь до заката, нужно уйти от аптекаря не позднее половины восьмого, а лучше в семь.

Решено!

Берт, то и дело поглядывая на настенные конторские часы, продолжил работать. Со всеми делами управиться удалось только в половине шестого.

Он схватил стопку листов с переписанными текстами для старого Хью и побежал на соседнюю улицу. Как назло, у старика прихватило спину, так что сначала пришлось сначала долго ждать, пока тот доковыляет до двери, а потом помочь страдальцу подняться обратно наверх. Хью карабкался по ступенькам ужасно медленно.

В результате в аптеку Берт прибежал в четверть седьмого. И едва войдя в пропахшее травами и лекарственными каплями помещение, понял, что уйти пораньше ему не светит.

Вместо почтенного господина аптекаря за прилавком сидел его племянник Рой, высокомерный болван с замашками знатной особы.

— О, Берти пожаловал! — протянул он, стряхивая невидимые пылинки с рукава нарядного шёлкового камзола. — Давай-ка принимайся за работу. Не понимаю, за что тебе дядюшка платит? Вот там пыль, на дальнем стеллаже пятно. А за шкафом с бутыльками и пробирками, по-моему, сдохла мышь.